|
- Совершенно точно, что я останусь на несколько дней. - Можно попросить ваше удостоверение личности? Ей улыбались. Женщина сняла с доски ключ, подняла с пола ребенка и взяла его на руки. - Прошу меня простить, но в это время за ним некому приглядеть. Они остановились на третьем этаже. Лифта не было. На полу лежал новый ковер. Очень светлая комната, тоже выкрашена заново. - Мы не предоставляем обедов и ужинов, но завтраки подаем. - Благодарю вас. Этот номер прекрасно подойдет. Она открыла чемодан и разложила его содержимое в стенном шкафу и по выдвижным ящикам. Флаконам из несессера нашлось место на столике в ванной комнате. Она в замешательстве осмотрелась. Еще немного - и Одиль бы спросила себя, что она здесь делает. Тут было хорошо. Чисто. Нарядно. Она проголодалась и спустилась вниз, чуть дальше на той же улице она нашла небольшой ресторанчик со скатертями в клетку. Ее последняя трапеза? Возможно. И все-таки она не была взволнованна. Она плакала в объятиях молодого студента. Теперь же у нее были сухие глаза. Она смотрела сквозь оконное стекло на уличную суету. Так же будет и завтра, и в последующие дни. Жизнь в Париже будет продолжаться в том же ритме. И в Лозанне тоже. И каждое утро ее отец будет совершать свою оздоровительную прогулку по парку Мон-Репо, чтобы затем подняться к себе наверх и работать в мансарде. Ее мать будет играть в бридж со своими приятельницами. Первое время они будут ее жалеть. Потом перестанут об этом думать. От нее никому не было никакого проку. И никто по-настоящему ею не занимался. - Принесите мне телячью голову, да... Потом котлеты из молодой баранины. Здесь тоже была приятная обстановка. Немного искусственная - некая имитация старинного постоялого двора, - но все же приятная. Почему бы ей не выпить рюмку джина? Это уже больше не имело значения. Она могла делать все, что приходило ей в голову. Через час ли, через два, во всяком случае, до того, как стемнеет, все будет кончено. - Официант! Джин с сельтерской, пожалуйста. Она выпила две рюмки. Она уже больше не боялась. У нее было ощущение покоя и большей, чем обычно, ясности в мыслях. Чего ей всегда недоставало и недостает и сейчас, так это чтобы кто-нибудь ею занимался. Кто-нибудь, кто бы знал все ее мысли, оберегал ее от нее же самой, кто говорил бы ей, что делать и чего не делать. Нечто вроде доктора Вине, привязанного исключительно к ней. Такого, разумеется, не существовало. Пока ей не исполнилось три года, эту роль играла ее мать, затем ею занималась Матильда. Боб ее очень любил. Она тоже его очень любила, но у него была своя жизнь, и, за исключением обедов, ужинов и завтраков, они почти не виделись. Может, Мартен, ее вчерашний молодой человек... В его объятиях она почувствовала себя в безопасности. Между ними установился контакт. Но будет ли так всегда, если это будет происходить каждый день? В общем, она искала несуществующую вещь, точнее, существо, которое бы пожертвовало ради нее своей индивидуальностью и личной жизнью. Требовалось, чтобы это был кто-то очень нежный, действующий успокаивающе, а также кто-то, с кем не бывает скучно... Она иронично улыбнулась. Не раскрывая рта, она вела с собой внутренний разговор. |
