Мне не хватало только того, что случилось в следующее мгновение.

Я почувствовал, что падаю. Это получилось неожиданно. Я приблизился к крутому обрыву и, так сказать, вступил в пустоту, попытался за что-то ухватиться, но не нашел опоры. Что-то холодное коснулось моего колена. Я панически перепугался, пока не сообразил, что это была вода. К этому времени я уже не мог устоять на ногах и упал плашмя на живот.

Меня сразу же покрыла какая-то слизь, тина, вода, которая, несомненно, вытекала из желоба. Я крепко сжимал в руке свой тридцать восьмой, но он погрузился в воду вместе со мной, так что, возможно, он будет стрелять лишь через десять дней. Я сел. Вода доходила мне по грудь.

Мне хотелось смеяться. До тех пор, пока я не услышал, вернее, не почувствовал движение в воде.

Сначала я подумал, что это обман зрения, трюк, подстроенный мне глазами.

Я слышал про плавающих змей, но до сих пор не видел ни одной.

Эту я не мог даже как следует разглядеть, за исключением того, что она находилась в трех футах от меня, но приближалась ко мне. Я не люблю змей. Я вытащил свой тридцать восьмой и выстрелил.

Ничего не произошло. Я снова и снова нажимал на курок, но безрезультатно.

Потом змея ужалила.

Я закричал. Мне совершенно безразлично, что вы думаете о том, что мужчина кричит. Я закричал, наверное, не закричал, а заорал на весь лес. Потом я почувствовал, как будто мне в ногу воткнулась иголка, и заорал еще сильнее и принялся бить по змее рукояткой пистолета, разбрызгивая воду во все стороны, при этом не переставая орать, вопить и ругаться.

Змея исчезла так же неожиданно, как и появилась.

Я не мог пошевелиться. Я сидел в черной воде. Меня трясло не то от страха, не то от возбуждения. Как мне кажется, глаза у меня были зажмурены, но тут мне пришла в голову жуткая мысль о том, что в этой мерзкой воде могут быть и другие змеи. Я вскочил на ноги и бросился со всех ног к краю водоема.

При этом я снова упал лицом вниз, но в то же мгновение поднялся и стал продираться сквозь кустарники, которые цеплялись за меня, как живые существа. Все звуки почему-то приобрели устрашающее значение: меня одинаково пугали и насекомые, и звери, которых я не видел, но не сомневался, что их тут очень много.

Внезапно я почувствовал страшную боль в ноге. "Значит, - подумал я, змея-то была ядовитая".

Потом мне пришло в голову, что самым большим идиотством было бы сейчас заблудиться в этом лесу и умереть от укуса какой-то водяной змеи. В тот момент я не мог представить себе более бездарного конца. У меня не было даже карманного ножа, да если бы и был, все равно я не знал, как нужно рассечь ранку и отсосать кровь. Не знал я и того, где я нахожусь, и как определить это. Боже мой, как мне хотелось почувствовать асфальт под ногами, услышать шум городского транспорта, увидеть блеск уличных фонарей и мигание светофоров.

Я был близок к панике. Запаниковать очень просто, легче легкого. Вы не паникуете, когда сталкиваетесь с ситуацией, с которой знаете, как справиться. Вы можете спокойно смотреть в лицо другому человеку с револьвером, который стремится пустить его в ход.

Нет, вы не станете паниковать, потому что и прежде бывали в таких переделках. Вы можете не испугаться разбитой бутылки, которую какой-то головорез метнул вам в сонную артерию, ибо это старый прием. Но до чего же просто запаниковать, когда ситуация для вас неясна, вы с ней столкнулись впервые. Вы чувствуете, как от страха у вас сжимается желудок, как паника овладевает вами, парализует мозг и тело, руки и ноги перестают вас слушаться, и вот уже в голове мелькает мысль, что все кончено, что борьба бесполезна.

Нет, я не запаниковал. Я справился с отчаянием.

Упрямо пробиваясь через лес, я волочил ногу за собой, да не только ее, а все тело, сжав зубы и собрав остатки воли.