– Жив? – осведомился я.

Лис потрогал пульс обломка гомо сапиенс.

– Ничего. Очухается. Но не скоро.

– А! Ему все равно спешить некуда. А вот нам – самое время взойти на борт.

Оставив пленников, Рона и маркизу с лошадьми, наша живописная компания ступила на палубу «Святого Николая». На первый взгляд казалось, что корабль пуст. По счастью, слух, пришедший на помощь взгляду, чутко фиксировал богатырский храп, сотрясавший судно.

Поднявшись на борт, мы сразу же узрели картину, достойную кисти большого художника. Взгромоздясь на свернутый парус, здесь спало какое‑то рыжее чудовище в камизе[4] грязно‑песочного цвета. Бренд сделал было шаг в сторона логова морского волка, но я поспешно остановил его:

– Прошу тебя, хоть этого оставь в живых. Телохранитель смерил меня тяжелым взглядом так, будто я сообщил, что оставляю его сегодня без завтрака. Ему почему‑то не нравилась моя манера шутить.

Судя по характерному запаху, щедро витавшему над кораблем, коктейль «Кровавая Мери» был бы сейчас весьма уместен.

– Лис! Как там у вас поется: «Нас утро встречает прохладой»?

Рейнар довольно ухмыльнулся и, зачерпнув валявшейся поблизости бадьей забортной воды, тут же опрокинул ее на голову спящего моряка, сопровождая внезапное омовение истошным криком: «Полундра!»

Рыжее чудовище вскочило, безумно озираясь и хватая воздух ртом. Глаза его цвета вестендской отмели в этот момент живо напоминали два взбесившихся компаса, начисто забывших, что они должны показывать.

– Святые кости! Это еще что такое?!

– Это? Приз за лучший фрахт года – явление «Святого Николая» с группой поддержки пред своими восторженными поклонниками.

– Какого черта! Кто вы такие?

– Насчет чертей – это не ко мне. А кто мы такие, тебе и вовсе знать не обязательно. Мне нужен капитан. И будь добр… поскорее! – Я сопроводил последние слова выразительным жестом, кладя руку на меч.

– Потроха акульи! Три тысячи гортингонских ведьм! Да я и есть капитан этой посудины!

Бравый моряк попытался принять должный вид, но память о пережитых штормах настигла его в ту же секунду, и, сильно качнувшись в сторону, он рухнул на палубу.

– Ну да! Я Йоган Гигер, капитан «Святого Николая», и, клянусь всеми ребрами Адама…

Каюсь, я не стал выслушивать, в чем клянется наш мореход.

– Поздравляю вас, мой дорогой! У вас отличное судно. Я готов биться об заклад, что на всем побережье от Бомбея до Шанхая не сыскать такого красавца. Не правда ли, Рейнар?

– Да что там! Такого корабля даже в Гонконге не найдешь!

– Гонконгов этих ваших я не знаю, но корабль действительно добрый. – Тон капитана заметно смягчился. – Видели бы вы его на ходу!

– Прекрасная идея, кэп! Я как раз думал, не зафрахтовать ли нам ваше судно для небольшой увеселительной прогулки?

– Что еще за прогулка? Я иду в Бремен с грузом!

– Да‑да. Я знаю. Вино, мед, воск, холстина. Без всего этого Бремен как‑нибудь перестоит. А прогулка‑то, в общем, так, ерундовая. Сначала вверх по реке до замка Фогинг. Там – небольшой пикничок на привале, а потом возвращаемся, берем здесь груз и движемся прямиком на Британские острова.

Рыжая шевелюра Йогана Гигера зашевелилась.

– О, рог Вельзевула! Вы что – с головой в ссоре или, пьяны, как тамплиеры? Да кто же плавает в Фогинг?

– Увы, дружище. Мы до омерзения трезвы. И с мозгами.