Купленное по случаю одеяние, по всей видимости, было великовато его прежнему обитателю, но мне, увы, оно было» неотвратимо коротко.

Осмотрев меня перед выходом, Лис неодобрительно покачал головой и, тяжело вздохнув, изрек:

– Шо я скажу тебе, Капитан. Туфта это все. Бездарная туфта. То есть, судя по длине, сутана у тебя, конечно, кавалерийского образца, но шпоры, выглядывающие из‑под нее, наводят на грустные мысли. А кроме того, где ты видел, что бы монахи при ходьбе делали отмашку одной рукой, а другой все норовили придержать меч?

Теперь же, увидев на дороге согбенную кривоногую фигуру, меланхолично перебирающую четки, Лис едва не свалился от хохота за борт. Я погрозил ему кулаком и, вновь напустив на себя благостный вид, зашлепал босыми ногами по тракту.

Дорога до замка была неближней, но спешить мне было некуда. При известном навыке определить расположение внутренних постов, наметить пути отхода, осмотреться на месте – все это не заняло бы много времени. Я включил связь.

– Капитан вызывает Лиса. Как ваши дела?

– Все путем, Капитан. У меня тут есть идея насчет жмуриков.

– Давай выкладывай.

– Как ты думаешь, что здесь делает эта призрачная гвардия?

– Ты же слышал – обороняет замок.

– Я не об этом. Почему она до сих пор не откочевала в лучший мир?

– Видимо, они считают, что их дела на этом свете не завершены.

– Ответ правильный. Садись. «Пять».

– И что из этого ?

– А из этого следует, что надо помочь завершить эти дела. По принципу айкидо. Не переть на противника танком, а мягко продолжить его агрессивное движение. И, естественно, победить.

– Звучит красиво.

– Можешь быть спокоен. Исполнено будет не хуже. Прошу «добро» на небольшую вылазку.

– Действуй по обстоятельствам. Только я тебя прошу, Сережа, не рискуй зря.

– Понятное дело, Капитан. Да я и не один пойду. Рона с собой прихвачу, а то он совсем, бедняга, извелся. Все спрашивает, что он не мак сделал если мы его на эту разборку не берем.

– Ай‑ай‑ай! Горе какое! Хорошо, утешь мальчика.

– Спасибо, дружище. Я знал, что ты великодушен.

* * *

Итак, я брел к замку Ройхенбах, все более и более входя в образ бродячего монаха. Дух мой воспарял в эмпиреи, а бренная плоть влачилась по грешной земле, как… как… В общем‑то это не важно.

Благочестивые мои размышления были прерваны появлением двух всадников, скакавших от замка. Опустив очи долу, я обратил стопы свои прочь от мужей, бряцающих смертоносным железом, призывая милосердие Господне на головы неразумных детей его.

– Постойте, святой отец! – Один из солдат повернул коня, перегораживая мне дорогу.

– Мир вам, дети мои! Восхвалите всеблагость Господню на путях своих! Что побудило вас прервать смиренную мою молитву во искупление грехов человеческих?

– Мы посланы комендантом Ройхенбаха Фридрихом фон Норгаузеном, чтобы найти в поселке писаря и священника. То, что ты монах, – это видно и без фонаря, а судя по чернильнице на поясе, гусь для тебя не только мясо! – Обрадованный своей шутке вояка радостно заржал. Удивленный конь скосил глаза, пытаясь разглядеть, что это стряслось с седоком, но, не разглядев, лишь фыркнул и покачал головой.

– Я смиренный служитель Господа, и дела мирских владык не имеют значения в моих глазах.

– Эй‑эй, святой отец. Там, в замке, парень того и гляди отдаст Богу душу. Вы же не хотите, чтобы он умер без покаяния?

– Ты прав, сын мой. Показывай, куда идти.

– Залазь мне за спину, монах.

– Не пристало мне ездить на лошади, сын мой.