– Тебе нельзя быть здесь, Сесилия, – повторяет он.

– Не волнуйся, я принесла с собой. – Я достаю из сумки наполовину початую коричневую бутылку и показываю ему.

– В мой бар запрещено приносить алкоголь.

Вытаскиваю бумажник и кладу сотку.

– Тогда продай его мне.

Эдди с неохотой достает из за бара бутылку виски и стакан, и я протягиваю ему деньги. Он качает головой, отказываясь.

– Спасибо, Эдди.

– Он мне за это яйца оторвет.

– Но ты прекрасно хранишь секреты, не так ли?

Он что то ворчит, и я снова пихаю ему деньги.

– Сдачу можно?

Эдди меняет купюры в кассовом аппарате. Я беру несколько однодолларовых купюр, а остальное запихиваю в коробку для чаевых.

– Я тоже рада тебя видеть.

Поднимаю бутылку и стакан, а Эдди уходит, чтобы разобраться с мужчиной, который залез за барную стойку и с намеком на меня посматривает.

С намеком, которым я пренебрегаю.

Я кладу свои вещи на ближайший к музыкальному автомату стул, со стаканом в руке ищу в бесконечном списке песен и замираю, увидев ее.

«Keep on Smilin’» группы Wet Willie. Песня, под которую мы с Шоном танцевали на улице. На следующий день после фестиваля я искала ее и на протяжении нескольких недель слушала на повторе, вновь проживая быстротечные минуты, которые мы провели вместе, прежде чем он покинул меня.

И я только что поцапалась с его женой.

Его красивой женой, от которой у него двое детей.

Я выпиваю залпом большую часть виски, пытаясь загасить одну жгучую боль другой. Какого черта именно мне приходится так дорого расплачиваться за наше общее прошлое?

Потому что так и должно быть.

Потому что я злодейка.

Потому что я вторгаюсь в нынешнюю реальность своей одержимостью прошлым.

Я нажимаю на цифры, оглядываю почти пустой бар, снимаю блейзер и сажусь на стул.

Когда начинает играть музыка, глаза мгновенно наполняются слезами.

Я не могу сейчас его искать и ужасно боюсь с ним столкнуться. Ужасно боюсь его реакции. Если он будет вести себя так же язвительно, как его красавица жена, не знаю, смогу ли я пережить эту встречу. Паводковые воды, которые разлучили нас несколько лет назад, стали стоялыми, мутными и неузнаваемыми. Их никак не преодолеть и не обойти.

Я не могу вернуться. Не могу продолжить жить без ответов. Глажу большим пальцем обручальное кольцо и решаю утром убрать его в коробку. Это станет самым болезненным шагом на пути к полному отказу от будущего – от Колина, – прежде чем я примирюсь с прошлым. Но так нужно и уже давно пора это сделать. Я вернулась не для того, чтобы тонуть. Я вернулась, стремясь найти способ сражаться. Я сижу, погрузившись в мысли, когда вдруг чувствую знакомый парфюм и слышу шепот голоса.

– Можно пригласить тебя на танец?

Поворачиваю голову и от удивления распахиваю рот, узнав мужчину.

– Тайлер?

– Привет, Си, – тихо говорит он, положив руки на стол и возвышаясь надо мной.

В его глазах столько тепла. Отшатнувшись, вскакиваю со стула и накидываюсь на Тайлера, который с легкостью ловит меня и заключает в медвежьи объятия.

Я стискиваю его так сильно, что у него вырывается удивленный смех.

– Я почти не узнала тебя в костюме.

– Привет, малышка, привет, – приглушенно шепчет он мне на ухо, сжимая еще крепче.

Я отстраняюсь и чувствую, как щиплет от слез глаза, когда Тайлер окидывает меня взглядом.

– Ты даже не знаешь, как я рада тебя видеть.

Он улыбается.

– Ты в десять раз сногсшибательнее, чем в нашу прошлую встречу.