– Сукин ты сын. – Отвожу глаза и иду к окну, несколько секунд смотрю в него, пытаясь уложить услышанное в голове. – Черт бы тебя побрал, а я с ума сходила, пытаясь понять, как тебе в этом признаться. – Я поворачиваюсь и вижу, что он стоит рядом.

– Тебе полегчало? – Он слабо улыбается.

– Боже, Тобиас, я не знала, что могу тебя ненавидеть, но… – Я борюсь с каждой подступающей эмоцией.

– Но ты должна. Должна была ненавидеть с самого начала.

– Но ненависти у меня не было.

Я чувствую, как оцепенела. Я почти лишилась чувств, но ему не победить, полностью осквернив мое сердце. Это единственное, что я сохранила вопреки потерям, боли и предательству. И единственное, от чего мой отец не стал отказываться. Тобиас воинственно не впускает в сердце всех, кто его любит, – особенно меня. Но не потому, что он меня не любит, а потому что не может потерять. Я не могу стать еще одной жертвой в его войне с жизнью.

Вот что нас сломило.

История повторяется.

И я увидела это в тот момент, когда он сорвался. Я помню выражение его лица, когда держала в объятиях его мертвого брата. Это равносильно тому, как Роман увидел наставленный на его малютку дочь заряженный пистолет.

Брошенный на меня взгляд перед тем, как уйти, был полон решимости.

Любовь никогда не побеждает у мужчин вроде Романа и Тобиаса.

Он предпочтет потерять меня при жизни, чем рисковать моей смертью, моей кровью на его руках.

Трусливый выход из положения. Его самоустранение, дабы не приплетать свое сердце. Забыть обо мне.

Но своему сердцу я не позволю охладеть, сколько бы ни наносили ему в прошлом боли и ни губили. И ради одной этой победы я рада, что в моих венах еще бежит алая кровь, а в груди верно бьется сердце. Я внимательно наблюдаю за Тобиасом и не могу найти ни намека на возмущение.

– Не понимаю, почему ты так спокоен.

– У меня были годы, чтобы с этим примириться. Чтобы продумать все наперед. И сожалений у меня немного. Я продолжаю делать то, что должно, независимо от причин, с чего все началось, и… – Тобиас протяжно вздыхает.

– И?

– И в ночь, когда я встретился с твоим отцом, моя война с ним закончилась.

– Но ты все равно купил его компанию.

– Потому что в правлении сидят продажные мошенники, которые безостановочно грабят своих работников. Он был одним из них, и сделка оказалась выгодной.

– То есть рассказывать мне ты не собирался?

– Я знал, что это может свести на нет твои отношения с матерью.

– Я запуталась, – хриплым голосом говорю я, и у меня вырывается недоверчивый смех. – И с тобой так будет всегда.

– Поэтому ты и должна уехать, Сесилия. Этот город никогда не шел тебе на пользу.

– Хватит винить во всем город. Это просто чертово место. Дело в людях, которые меня обманывали и подорвали мое душевное здоровье. Поверить не могу, что ты знал.

Сцепив руки в замок, Тобиас прислоняется к столу.

– Твой отец проявил себя как отъявленный жулик и замел следы, но он не был хладнокровным убийцей. И я не съехал из за этого с катушек, а обрадовался. Обрадовался, что мне больше не придется его ненавидеть, а значит, я могу сдержать свое обещание и не вымещать на тебе злость из за этого. А потом…

– Умер Доминик, – говорю я едва слышно.

Не знаю, удастся ли мне относиться к матери как раньше. Возможно, что нет. Возможно, я отдалюсь от нее, как она отдалилась от меня. Ее тайны обернулись для меня чудовищными страданиями. Возможно, я покараю ее за годы, проведенные в чистилище во имя того, чтобы она жила в достатке. Я несколько лет пыталась собрать себя по частям, пока она жила в роскоши своего чертова молчания. Возможно, я затаю на нее злобу из за жизни, которую мой отец потерял по ее вине, и из за полученного объяснения отсутствия его в моей жизни.