– Если бы я рассказала тебе раньше, ты бы испытала отвержение на собственном опыте. Он любил тебя единственно возможным способом – издалека.

– Это ничего не исправит! Я ужасно с ним обращалась! Ты не могла признаться, даже когда он умирал?!

– Он не хотел, чтобы ты приезжала.

Потрясенная, я смотрю на нее.

– А ты приехала, да?

– Я сидела подле него и поцеловала в губы, когда он скончался.

– Господи, мам!

– Он не хотел, чтобы ты приезжала и чувствовала вину – ты этого не заслуживала. Он не хотел прощения. Отца в твоей жизни не было. Он предпочел нам свое королевство. Он не умел выражать чувства и показывать эмоции. Желаемого примирения ты бы не получила.

– Могла бы предоставить этот выбор мне!

– У тебя был выбор. Ты познакомилась с мужчиной, которым он был. Таков Роман. Позволь внести ясность. Признаний на смертном одре не было. Это не в его духе.

Я вспоминаю, как он остановил меня возле лестницы, взглядом умоляя увидеть его настоящего сквозь совершенные им ошибки. Но в том конференц зале я тоже умоляла его и получила лишь взгляд.

– Дом, который он построил, – хриплым голосом продолжает она, – стал нашей общей мечтой, когда мы были на седьмом небе от счастья: каждая деталь, вплоть до сада, который предназначался для меня. Он наказал себя, построив жалкий памятник тому, что могло у нас быть.

Я разъяренно вытираю слезы.

– Сесилия, мне понадобилось двадцать шесть лет, чтобы простить себя. И я проведу всю оставшуюся жизнь, любя только одного мужчину. Не пойми меня превратно, я люблю Тимоти, очень. Он добр ко мне, а я отдала ему все, что у меня осталось, но твой отец был любовью всей моей жизни. И неважно, заслуживал он того или нет. Выбора у нас действительно нет.

– Скрывая свои тайны, ты хоть представляешь, как дорого мне это обошлось? Тебя это вообще волнует? Конечно, нет. Ты упивалась собственным горем, когда я нуждалась в тебе сильнее всего. Ты была эгоисткой. Он был эгоистом.

Мама тянется и берет меня за руку, пока я прожигаю ее взглядом.

– Волнует. Сесилия, я люблю тебя сердцем и душой. Я поступила так, считая, что тебе будет лучше. Мы оба так считали. Ты тоже любовь всей моей жизни, и прости, что была эгоисткой, прости, что заболела. Надеюсь, однажды ты меня простишь, простишь нас обоих.

– Я должна ехать. – Я убираю руку, и мама кивает. Ее глаза блестят от слез.

– Пожалуйста, не поступай, как он. Пожалуйста, Сесилия, не отдаляйся. Я не могу потерять и тебя.

– Не только ты расплачиваешься. Как ты не понимаешь?

Она удивленно смотрит, а я качаю головой в ответ на ее полнейшее невежество.

– Я дорого заплатила за твою ложь, за его ошибки и до сих пор расплачиваюсь.

– О чем ты?

Решение дается легко.

– У всех нас есть секреты, мама. – Развернувшись, иду к своей машине. Хлопнув дверью, замечаю, как она смотрит на меня, стоя возле дома, и выезжаю на дорогу.

Глава 49

Держа в руках урну, я стою на границе сада и пытаюсь представить, каково было бы расти в этом доме. Перед глазами стоит образ, как я бегаю вокруг сидящих и наблюдающих за моей игрой родителей. Как под тенью глицинии позирую для фото со своей парой на выпускной вечер, моя мать делает снимок, а Роман предостерегающе смотрит на парня и настоятельно просит вернуться домой к обозначенному времени. Как спускаюсь в рождественское утро по лестнице, чтобы открыть подарки у потрескивающего камина. За проведенный тут год я не раз представляла здесь семью, счастливую семью, и думала, что этот дом пропал впустую, но именно это он собой и представлял – жизнь, которая могла бы у нас быть.

– Ты был первым мужчиной, что разбил мне сердце, и, думаю, это логично.