Итак, мы написали следующее послание:

«Альберт Моррисон попал в плен к разбойникам. Он будет возвращен своим скорбящим близким за выкуп в три тысячи фунтов, и все будет прощено и забыто».

Насчет «прощено и забыто» я был не очень уверен, но Дикки говорил, что он видел в какой-то газете точь-в-точь такое объявление, насчет скорбящих близких, и там были именно эти слова, поэтому я решил, что тут все правильно.

Г. О. был отправлен с письмом — он имел на это право, ведь это его кровью оно было написано. Он должен был подбросить его на крыльцо к миссис Моррисон.

Через пару минут Г. О. возвратился вместе с Альбертовым дядей.

— Что я вижу, Альберт? — возопил он. — Увы, увы, несчастный мой племянник! Неужто я вижу тебя в руках жестоких корсаров?

— Мы разбойники, — поправил его Г. О. — Вы же видели, в письме сказано — разбойники.

— От всей души прошу прощения, джентльмены, — извинился дядя Альберта, — разумеется, речь шла о разбойниках. Итак, Альберт, ты чувствуешь на себе все пагубные последствия непослушания: вот к чему приводит любопытство, которое увлекло тебя вслед за чучелом Гая Фокса, несмотря на то, что преданная мать умоляла тебя отказаться от приманок этого развлечения.

Альберт заныл, что он вовсе не виноват и играть в эту игру вовсе не хотел.

— Раскаяние так и не коснулось твоей души! — объявил его дядя и попросил нас показать ему темницу.

Мы показали ему и загородку, и коврик из соломы, и сосуд, и сухие корки, и все прочее.

— Все отменно устроенно, — признал дядя Альберта. — Альберт, ты не ценишь своего счастья. Когда я был в твоем возрасте, никто не позаботился устроить для меня столь замечательную темницу. По-моему, мне следует оставить тебя здесь.

Альберт опять принялся реветь и сказал, что он просит прощения и будет вести себя хорошо.

— И по этой обветшалой причине ты рассчитываешь, что я уплачу за тебя выкуп? По совести говоря, племянничек, я сомневаюсь, стоишь ли ты таких денег. Право же, сумма, указанная в этом документе, кажется мне преувеличенной: Альберт не стоит трех тысяч фунтов. Да и финансы мои не в столь хорошем состоянии. Возможно, вы согласитесь принять более умеренный выкуп?

Мы сказали, что согласимся.

— Скажем, восемь пенсов, — продолжал Альбертов дядя, — больше мелочи у меня не наберется.

— Большое спасибо, — сказала Алиса, когда он протянул нам деньги, — но может быть, нам не следует брать эти деньги? Ведь это была только игра.

— Все в порядке. Так, Альберт, игра окончена, быстро беги домой и расскажи маме, как хорошо ты провел время.

Как только Альберт, который живет по соседству, вышел из комнаты, его дядя сел в то кресло, которое мы прожгли в прошлом году в день Гая Фокса, и усадил Алису себе на колени, а мы расселись вокруг камина, ожидая, когда наступит время пускать фейерверк. Он послал Дикки за каштанами, и мы поджарили их, а он почти до семи часов рассказывал нам разные истории. У него это отлично выходит — он говорит за каждого человека в своей истории разными голосами. Наконец, он сказал:

— Слушайте, ребятня. Я люблю, когда вы играете и веселитесь, и, по-моему, Альберту тоже следовало бы научиться играть.

— Он еще научится, — пообещал Г. О., но я лучше его понял, что имел в виду дядя Альберта, поскольку я гораздо старше, чем Г. О. Он продолжал:

— Но как же быть с мамой Альберта? Неужели вы не понимаете, как она перепугалась, когда он не вернулся домой? Хорошо еще, что я случайно видел, как вы вели его к себе, и предупредил ее. А если б мы ничего не знали?

Так он разговаривает, только когда сердится или почти сердится.