Через некоторое время, когда первое напряжение и страхи улеглись, Друзилла поняла, что ей больше не надо защищаться.

Как она узнала, лорд Уолден почти постоянно жил в Лондоне, в то время как леди Уолден, хрупкой и болезненной женщине, легче было жить за городом, где почти не было светских развлечений.

Когда впервые приехал лорд Уолден, у Друзиллы не возникло никакого ощущения опасности. Это был мужчина средних лет, и она не обращала на него особого внимания до тех пор, пока однажды, когда она вела детей из классной в спальню, он не встал на пути.

Он едва коснулся ее руки — но этого было достаточно! Инстинкт подсказал ей, что перед ней опасность.

На следующий день он зашел в классную сразу после обеда. При виде его она моментально нацепила очки и поднялась.

Она знала, что в это время леди Уолден обычно отдыхает. Дети уже лежали в кроватках, дверь в детскую была открыта, и у Друзиллы появилась надежда, что лорд Уолден решит, будто они спят.

— Добрый день, мисс Морли, — сказал он.

Она сделала реверанс.

— Добрый день, милорд.

— Садитесь, — сказал он. — Я зашел, чтобы проверить, удобно ли вам, есть ли у вас все необходимое.

— Я всем довольна, благодарю вас, милорд.

— А дети вас слушаются? Вам нравится здесь?

— Очень, милорд.

— Прекрасно, прекрасно.

Разговаривая, он медленно приближался к Друзилле, сидевшей возле камина. Наконец он оказался перед ней — огромный, широкоплечий, он стоял и смотрел на нее.

— Не слишком ли вы молоды, мисс Морли, для такой работы?

— Милорд, я занимаюсь воспитанием детей уже два года.

— У вас рыжие волосы, мисс Морли. Это в некоторой степени противоречит вашему смиренному тону.

— Мне очень жаль, что… тон моих волос… неприятен вашей светлости.

— Мне не нравится цвет ваших волос. — Его голос стал зловещим. — Считается, что женщины с такими волосами очень эмоциональны, что внутри них горит огонь страсти

— Но ведь никому не хотелось бы, чтобы гувернантка обладала подобными качествами, милорд.

При этих словах она подняла на него полный упрека взгляд. Но, увидев его глаза, она напряглась, охваченная страхом, и внезапная волна ужаса железной рукой схватила сердце и сдавила горло.

Какое-то мгновение он молча смотрел на нее, потом резко повернулся и вышел. У нее возникло впечатление, что все это время ему с большим трудом удавалось держать себя в руках.

И она поняла, что долгожданному покою, обретенному ею после стольких скитаний, пришел конец, ощущение безопасности исчезло, и ею вновь овладел страх — страх, подобного которому она никогда раньше не испытывала.

Дни проходили за днями, и ничего особого не происходило; однако она понимала, что это только вопрос времени, и взгляды, бросаемые на нее лордом Уолденом, и надуманные причины, которыми он объяснял детям свое присутствие на прогулках, служили лишним доказательством ее правоты.

Она спрашивала себя, что ей делать. Уехать она не могла, ей некуда было пойти. Если она попросит расчет, ей придется отправиться в бюро по найму домашней прислуги, где ей уже сообщили, что найти работу гувернантки практически невозможно, так как у нее нет рекомендаций, и к тому же она слишком быстро увольнялась с предыдущих мест.

Однажды — дело было в конце марта — она собиралась уже ложиться спать, но тут ей сообщили, что ее хочет видеть леди Уолден.

— В десять вечера?! — воскликнула Друзилла.

Экономка сказала:

— Я помогала горничной ее светлости стелить постель, и ее светлость сказала: «Передайте мисс Морли, что я хочу поговорить с ней».

— А его светлость там был? — спросила Друзилла.

— Он был в соседней комнате, — ответила экономка.