Изменить размер шрифта - +

Утром над миром воцарились скребущие звуки вгрызавшихся в землю лопат, шлепки земляных комьев и удары сбрасываемых в общие могилы тел. Туши звероподобных сваливали в кучи на построенные из бревен костры и поджигали, обложив хворостом и облив маслом. Смрад разливался на мили окрест.

Как и было обещано, Вождь вождей аггарских племен и император истинных людей обменялись клятвами на поле победы. Земли от Тосса и Салианы до Ничейной Полосы принадлежали аггарам; Империя обязалась впредь не претендовать на них. Аггары обещали хранить границы и первыми встать на защиту Империи от угрозы из Злых Земель, если таковая когда-нибудь возникнет снова. Старшие служители храма во главе с новым Верховным жрецом стояли за спиной императора; напротив собрались немногочисленные на фоне своих имперских собратьев Голоса Божьи.

Когда с клятвами было покончено, жрецы обоих народов отправились в долгий путь к Злым Землям – восстанавливать заслон. Как они намерены это делать, Кар не знал. И не хотел знать. Довольно было и того, что сами жрецы уверены в успехе. От Империи поехали только лучшие из лучших – носители белых, синих и черных поясов пятой и шестой ступеней, но с их отбытием алых сутан вокруг стало поменьше. Недостаток, который с лихвой восполняли бдительные воины со значками вольных жрецов.

Атуан уехал еще утром – сопровождать в столицу тело Сильной Кати. Непонятно было, вызвался ли он сам или Эриан спровадил своего доверенного советника с глаз долой так же, как накануне вечером прогнал Кара. Бывший Верховный жрец присоединился к траурной процессии не из почтения к покойной, но ввиду пошатнувшегося здоровья и желания оказаться подальше от императора. Таким образом единственным, кто не сбежал и на ком скорбящий повелитель мог выместить свой гнев, остался Кар.

Он ждал императорского гнева как спасения, как заслуженной расплаты, за которой станет легче. Он принял бы упреки и проклятия, принял бы смерть от императорской руки. Эриан молчал. При утверждении мира с аггарами, на похоронах, на прощальной церемонии, на тризне по усопшим Кар был с ним, как принц и наследник. Он принимал осторожные слова хвалы и благодарности, как тот, кто, пусть и с помощью колдовства, обернул поражение в победу и обрушил гибель на врагов. Но даже на миг он не смог остаться с императором вдвоем, и за все время Эриан не сказал ему ни слова.

Будущее пленных магов оставалось неясным. Воины храма сторожили их неустанно; единственным, кто свободно ходил туда и обратно, был Кар.

Когда молчать дальше стало невозможно, Кар сказал – в присутствии жрецов и военачальников, обращаясь к императору как один из просителей:

– Выскажите свою волю, государь. Пленные ждут вашего решения.

Эриан долго молчал.

– Пусть займутся уборкой, – сказал он наконец. – Все трупы этих существ необходимо сжечь или закопать. Мы не сможем задержаться здесь так надолго; завтра закончим с похоронами и вечером же выступим. Ты останешься и проследишь за всем. С тобой я оставлю тысячу вольных жрецов, этого должно хватить, чтобы держать колдунов в повиновении.

– В этом нет необходимости, ваше величество. Я Сильнейший. Моим приказам будут повиноваться.

– Тем не менее воины останутся. Когда земли наших союзников аггаров будут очищены от этой скверны, оставь колдунов и возвращайся в столицу. К тому времени я приму решение об их дальнейшей судьбе.

Быстрый переход