Выругавшись, Кар отправился в храм.

Он собирался найти и расспросить бывшего Верховного жреца – мало что ускользало от его пронзительных старческих глаз. Но еще во дворе, кивнув в ответ на почтительные поклоны нескольких молодых послушников, увидел другого. Невысокий щуплый парнишка в широкой не по размеру сутане, пока еще не препоясанной, поспешно отступил за спины товарищей.

– Бетаран, – окликнул его Кар, – подойди.

Приблизившись, тот отвесил довольно изящный поклон.

– Ты, выходит, решил стать жрецом? – спросил Кар.

– Да, ваше высочество.

Кар улыбнулся:

– Посвящения, вижу, еще не прошел. Наверное, уже выбрал стезю?

– Да, ваше высочество.

– Наука?

– Нет, ваше высочество. Война.

– Вот как?

– Да! – вызывающе, с надрывом.

Кар лишь покачал головой. Зубастые мальчишки начали уже его утомлять.

– Хорошо, поздравляю. Скажи мне, Бетаран, где Тагрия?

И будущий воин храма Бетаран вмиг позабыл, что жрецу пристало хранить невозмутимость. О том, что говорит с принцем – тоже.

– Моя сестра, – процедил он тихо и с яростью, – вернулась домой, к своему мужу. Если еще раз тронешь ее, колдун, я…

– Вместо посвящения в жрецы отправишься в тюрьму за оскорбление моей особы, – закончил вместо него Кар.

Бетаран со стуком захлопнул рот.

– Так-то лучше, – согласился Кар. – Можешь идти.

Тот отступил, пятясь, как будто страшился повернуться спиной. Кар не стал допытываться, чем заслужил откровенную ненависть им же воскрешенного парня. Пошел обратно. Голубиные стаи прогуливались вдоль каменных плит. Непуганые, они хлопали крыльями, перелетая с места на место, собирали в пыли невидимые крошки и казались подлинными хозяевами священного места, что никогда не будет уже называться Храмом Силы. Двор узорчатым венцом оплетала высокая ограда – для красоты, не для защиты. Кованое кружево радовало глаз изящностью плетения; повторявшийся узор из листьев и виноградных гроздьев казался живее настоящей лозы. На створках ворот, не закрывавшихся никогда, переговаривались голуби.

Центральная площадь по вечернему времени была пуста, лишь вдалеке сворачивали палатки последние торговцы, да маячила яркими нарядами группа дворян, обступивших кого-то, невидимого за их спинами. Судя по накалу дрожащих в воздухе чувств, там намечался поединок. Кар миновал тех и других, совершенно не представляя, куда идет и что намерен делать, когда услышал:

– Ваше высочество! Принц!

Подняв голову, увидел Атуана. Тот приближался почти бегом. Остановился рядом, запыхавшийся, взволнованный.

– Принц, я искал тебя. Увидел Ветра, думал, ты во дворце, а ты…

Кар молчал. На лице жреца отразилось отчаяние.

– Принц, я знаю, что ты сказал Некриту, что, если увидишь его еще, сделаешь с ним то же самое. Тебе и меня, наверно, хочется убить? Ну… ладно, я согласен, слышишь? Убивай. Только прости!

Голубиная стая с шумом опустилась рядом. Поединщики договорились о времени и месте. Свидетели начали расходиться.

– Знаешь, – сказал Кар, – не хочу возвращаться во дворец. Посидим где-нибудь?

Атуан быстро выдохнул:

– Давай.

Трактир «Дубовый лист», располагавшийся всего в десяти минутах пешего ходу от площади и частенько служивший местом отдыха знатных особ, считался заведением весьма благопристойным.