Дед Архип предпочел ничего не услышать.

- И-и, болезный... А хозяйка тобой сильно довольна. Встретил я ее тут на днях, прогуливаться она изволила... Под личной охраной. Оченно она тебя  расхваливала, прям на все лады.

- Охрана? - хмуро спросил Петр.

- Как есть ты дурак, Петька, - сказал дед. - Ты, а не моя бедная козочка, которую ты обругал незаслуженно. У ней интуиция есть, а у тебя - ни на грош! И Ностра твою хозяйку госпожу Тушину прямо обожает. Ластится к ней, как собака.

- Вся Москва разрушена, осталась только Тушина, - угрюмо и плоско сострил Петр.

Вышли три дочки посмотреть, что сегодня приключилось с отцом. Младшенькая привычно пропела:

- "Я хочу, шофер, чтоб тебе повезло..."

- Надоело! - буркнул Петр. - Иди учи уроки!

Маша и Даша фыркнули и исчезли. Саша подошла поближе.

- Видел я твоего... - поведал ей Петр. - Прямо гимнаст! Через заборы сигает, глазищами зыркает. А место ему самое лучшее в цирке. И зачем ты сюда Алку припутала? У нее уже есть один, в школе, так еще здесь! Пускай лучше учится, чем хвостом вертеть.

- А это ее дело, - логично заметила разумная младшенькая. - И я ее никуда не впутывала: мы стояли, она шла себе мимо... он спросил, знаю ли я ее...

- А ты как где с ним познакомилась? - взревел Петр. - Шляешься вечно где-то, дома тебя сроду нет!

- Откуда такая информейшн? - огрызнулась дочка. - Сам приезжаешь к ночи! А познакомилась очень просто: он помогал своей училке на лето в деревню переехать. И часто к ней приезжал. Ему училка попалась классная, стоящая, повезло. Тебе чем помочь? Ты скажи...

Петр задумчиво посмотрел на дочку.

- Помочь?.. Сашутка... ты в редакцию к матери заходила?

Дочь хмыкнула.

- Сколько раз... Но туда так просто не пройдешь, пропуск надо заказывать. Если идти, когда мамы там нет... - дочка была очень догадлива. - Можно что-то выдумать... причины всяки-разны... Например, мамуля забыла там книгу, рукопись какую-нибудь, документы... Я найду, что сказать, даю палец на отсечение! А ты колись, папуля, что мне надо сделать...

Белым лебедем проплыла над землей зима. И растаяла очень быстро и почти незаметно.

Тамара Вадимовна  попросила Петра зайти в дом. Он делать этого не любил. Помрачнел, долго тер о пушистый коврик подошвы, наконец ступил на террасу...

Хозяйка его ждала, в нетерпении выбивая ритмичную дробь малиновым ногтем по стеклу.

- Петр Васильич... вы не знаете, что случилось с Аллой? Она давно сама не своя...

"Чтоб вам всем провалиться!" - подумал Петр. Пробурчал:

- Ничего не знаю... Взрослый она человек... хотя еще вроде маленькая... три штучки у меня этаких...  и каждая - тот еще апельсин...

Тамара Вадимовна даже глазом не повела в его сторону.

- Вы должны знать... Может, что-то слышали... у нее что-то в школе...

Петр вздохнул.

- Да вам лучше знать, как она учится... отметки хорошие...

- При чем тут отметки?! - вдруг завизжала точь-в-точь как дочка хозяйка.

Петр вздрогнул от неожиданности, покрутил головой... Баба есть баба, даже Белодоменная или Госдумовская.

- Я вас не про отметки спрашиваю! И вы все прекрасно понимаете, только притворяетесь! Зачем вы лжете, Петр Васильич?!

Петр сел  и постучал грязным ботинком о ботинок. Аккуратно стряхнул на ковер придорожную мартовскую грязищу. Достал сигарету, подумал, повертел и спрятал.

- Есть такое понятие, как личная жизнь... И чужие тайны...

- Но это моя дочь! Какие могут быть тайны?! - хозяйка сорвала голос и осипла. И - наконец-то! - зашептала: - Мы с мужем думаем, что она влюбилась...

- Правильно думаете, - хмыкнул Петр. - Такое со всеми случается рано или поздно.