Это было еще в первой школе, до Доброва. Учителям нравилось, но пришла на урок завуч, просидела сорок пять минут - мумия мумией - и на перемене изрекла:

- Екатерина Кирилловна, у вас в классе грязно и душно. Пусть дети подметут и откроют окна!

Катя растерялась.

- И это все, что вы можете сказать по поводу урока?

- Все! - и завуч гордо проплыла мимо, другими словами и оценками не удостоив.

Но Катя все равно неизменно что-то выдумывала, иначе ей  становилось  скучно работать. Еще она играла с детьми  в шарады. Например, мальчишки вышли трое на трое, начали усердно молотить друг друга, даже сцепились. И вот уже потасовка, все шестеро катаются по полу и голосят:

- Князя Гостомысла!

- Нет, Вадима Новгородского!

- Нет, Гостомысла!

Катя даже испугалась - не переборщила ли она со своими фантазиями? Но все кончилось тем, что мальчишки, выдохшись, улеглись большой кучей малой. Что изобразили? Оказывается - вече. Ну да, первые два слога  в слове "вечером". Потом показали второй слог в слове "гид-ра".

Несколько парней ползли в ногах у третьего, стоящего надменно и гордо над ними, смотрящего на них по-орлиному сверху вниз. И воздевая к нему руки, молили:

- Здоро-овья нашему фараону-у! Проси-им воды-ы Ни-ила на на-аши па-астбища!

Он их  небрежно выслушал и сделал высокомерный, отстраняющий, шикарный жест рукой:

- Довольно!

Мол, все, выслушал, не надоедайте мне больше. И те покорно отползли. Это означало египетского бога Ра.

Потом изобразили слово "гимназия".

"Азию" воплотили так. Мальчишки,  разодевшись в халаты и повязав на головы полотенца, пританцовывали на месте с подносами и тарелками, на которых - халва, чернослив, виноград - притащили из дома - и с восточным акцентом голосили:

- Если хочи-ишь быть счастли-ив - покюпайти-и чи-ирносли-ив!

- Если хочи-ишь быть бога-ат - покюпайти-и виногря-яд!

Но главный цимис - когда мимо этих "рядов" стала пробираться, сутулясь, руки в карманы, ни на кого не обращая внимания, одновременно напролом и  воровато, стрёмно таясь, бегая глазами, девица, несмотря на "жару" -  в кепке и плаще. Отыскала в дальнем углу какого-то затаившегося  темного человека, сделала ему молча только им понятный знак... И человек, так же молча, насыпал ей в ладонь и карман  белый порошок и зеленую травку.

А все слово изобразили так. Один, приклеивавший себе черную острую козлиную бородку, решил вначале надеть к ней в пандан большие очки - мол, получится учитель дореволюционной гимназии. И  стал изображать дореволюционного учителя, рассказывать, что  тема нашего урока - Столетняя война...

Посередине "урока" "ученик" и "ученица" "задремали" и, вконец бессовестно "уснув", попадали друг на друга "в проход". Тогда интеллигентный "учитель" мгновенно остервенел, достал большую и толстую указку и с громким воплем бросился на "учеников". Те, с криками, - от него.

А затем, отдышавшись, поймав  и сдав "хулиганов" "инспектору гимназии", "учитель" вновь стал обаятельным улыбающимся интеллигентом и объявил:

- Итак, Столетняя война окончилась. На этом мы заканчиваем наш урок.

И изящно, манерно поклонившись, удалился.

Семья у Акрама жила небогато - отец ушел, подрастал младший брат. Мать работала в продуктовом магазине. Вскоре она перестала удивляться хорошим отметкам сына по литературе и русскому. Всякий раз отмахивалась:

- Да ну, опять по литературе... Если бы по другим каким предметам...

Амир вел себя резко. Или несдержанно. Хамоват, говорил директор.

Как-то мрачновато спросил Катю на уроке:

- А вы почему слово "орбита" называете словарным? У него есть проверка.