|
По сравнению с вами они - ад!... Последние слова он произнес с горечью и немало удивился, услышав ее смех. - Тут уж я вам не поверю, - сказала она. - Как? - вскрикнул он почти сердито. - Когда вы говорите, что с другими женщинами вы попадаете в ад, вы все преувеличиваете, чтобы мне польстить, тут я вам не верю! Вы, мужчины, слишком большие распутники, чтобы пропустить удобный случай, даже если у вас в сердце вечная любовь. - И вы в это верите? Помрачнев, он судорожно сжимал и разжимал кулаки, словно собираясь ее задушить. - Сразу видно, что в вас говорит женщина. Вы воображаете, что мужчина... Утверждая, что это ад, - повторил он гневно, - я знаю, что говорю. Когда я беру мимоходом девчонку, это лишь разжигает воспоминания о вас. Чтобы забыться, я пью... И могу поколотить бедняжку, которая не может с вами сравняться... Вот что вы из меня сделали, мадам! И вы еще смеетесь? О! Я признаю дерзость благородной графини, которая бросает подачку любви своему лакею!.. Иногда вам нужны перемены, не правда ли?.. Вместо прекрасных принцев и напудренных придворных маркизов интересно поразвлечься с таким бедняком, как я! Вам забавно видеть, как невежественный бедняк, не умеющий толком ни читать, ни писать, стоит перед вами на коленях, склоняется к вашим ногам, как верный пес... Сколько раз я внутренне пережил тот стыд за себя, когда узнал тогда, в Сеуте, что вы были придворной дамой... Двадцать раз я чуть не умер от унижения из-за одного только воспоминания об этом. - Вы гордец, Колен, - холодно заметила Анжелика" - да еще и глупец. Вы отлично знаете, что в отношениях между вами и мной никто и никогда не был унижен. Доказательством может служить хотя бы то, что за все время нашего путешествия вы даже не заподозрили, что я, как вы изволили выразиться, благородная придворная Дама со всеми присущими ей качествами: чванством, бессердечием, расчетливостью. И, насколько я помню, вы никогда не склонялись к моим ногам! Что касается меня, я вами восхищалась, уважала вас, приравнивала вас к самому королю. Я считала вас своим господином, начальником, и вы внушали мне страх. Затем вы стали моим покровителем, носили меня на руках, сделали меня счастливой, - ее голос дрогнул, опустившись до шепота, - очень счастливой, Колен! Колен Патюрель, вы должны попросить у меня прощения за эти слова. Вот теперь вам придется встать на колени! Он слушал ее как зачарованный. Затем медленно поднялся, встал во весь рост и упал перед ней на колени. - Простите меня, мадам, простите. На бледных, но прекрасных губах Анжелики появилась добрая, почти материнская улыбка. - Какой же вы глупый. Колен. Ее рука мягко коснулась крутого лба моряка, а тонкие пальцы пробежали по его густым волосам, как будто перед ней был ребенок. Он перехватил ее легкую руку и поцеловал ее ладонь. - Ты меня просто подавляешь, - прошептал он. - " И наверное, как раз потому, что ты знатная дама, а я бедный мужлан. - Нет, ты не мужлан. Колен, ты король. - Нет, я мужлан. - Хорошо! Ты король мужланов, вот так! Они весело рассмеялись, и лунный свет на мгновение зажег на ее зубах маленькую перламутровую звездочку. Они были так близки, так заговорщически нежны, что малейшее движение могло бы сблизить их губы. Анжелика поняла это у самого края головокружительного порыва. Будто обжегшись, она попыталась высвободить свою руку из рук Колена, но лишь вызвала бурю в его душе. Этот жест был своего рода данью ему. Она признавала за ним ту власть над собой, о которой он лишь догадывался многие годы. |
