|
- Мы попали в руки кровожадного убийцы, он будет похлеще Моргана! Сами в большинстве своем убийцы, имевшие за душой немало пыток, отрубленных рук, повешенных или заживо сожженных пленных, - ведь карибское солнце разжигает в душах людей склонность к изощренному злу, - они не могли рассчитывать на какую-либо снисходительность. Даже лучшие из них не тешили себя надеждой "завязать". - А мы так мечтали стать колонистами и отцами семейств! Увы, последняя кампания принесла нам гибель. После стольких метаний между непроглядной ночью отчаяния и серыми сумерками смирения они вдруг увидели в появлении Анжелики свет надежды. Мир мужчин жесток. Мир морских пиратов - тем более. Никаких трещин, никаких щелей в твердом панцире прожитой жизни: сабля или кинжал - в руке, жажда золота - в сердце, жажда рома - в глотке. И вдруг женщина заполняет пустоту в их сердцах, появляется среди них, но совсем не в качестве трофея или шлюхи. Не давая им времени спросить себя, что же она такое, она берет их в руки, подчиняет себе, оставляя им только один выход: уважать ее и беспрекословно слушаться. Этим утром после известия о пленении Золотой Бороды ее появление в риге с сумкой для корпии и лекарств для всех них было нечаянной радостью. Она, не раздумывая, принялась ухаживать за ранеными и больными и перевязывать их. Кто-то из них предложил захватить ее в качестве заложницы и попытаться спасти свои шкуры в обмен на ее жизнь. Тогда можно будет вступить в переговоры с этой сволочью из Голдсборо и при неблагоприятном исходе послать ее мужу, этому кровопийце, который хочет всех их убить, палец, глаз или грудь красавицы. И тогда один только дьявол сможет помешать их бегству. Разве не позволительно прибегнуть к этому приему в столь бедственном положении? Такое уже не раз бывало. Однако на этом все и остановились. Блестящими глазами несчастные следили за Анжеликой, которая деловито двигалась в дурно пахнущей полутьме. Никто не попытался и пальцем пошевельнуть. Только юный Барсампюи осмелился прервать молчание и спросить: - Правда ли, мадам, что Золотая Борода схвачен? Анжелика молча кивнула. - Что же с ним сделают? - спросил лейтенант обеспокоенным голосом. - Не может быть, чтобы его казнили, мадам... Это совершенно удивительный человек. Мы все любим нашего вожака, мадам. - Его судьба зависит от решения месье де Пейрака, - сухо ответила Анжелика. - Он хозяин положения. - Да! Но вы его хозяйка, - воскликнул своим крикливым скрипучим голосом Аристид Бомаршан. - Как говорят... Он тут же осекся, встретив негодующий взгляд Анжелики, и съежился, охватив руками живот, как это делают, страшась ударов, беременные женщины, защищая свою драгоценную ношу. - Ты лучше уж помолчи, ладно, - а то я рассержусь. Все засмеялись, почувствовав облегчение. Закончив работу, она вышла. У нее не было никакого желания шутить с этими канальями, но как только дверь за ней захлопнулась, гнев ее утих. Как бы она ни рассуждала, как бы ни оправдывала себя, она в конце концов смягчалась по отношению к раненым и побежденным. Разбойники и солдаты, охотники и матросы... Начиная их лечение, она не могла не любить их. Эта неодолимая привязанность возникала в ней от сознания, что, склоняясь над их ранами, она многое получала и от этих людей. Больной человек легко уязвим. Он охотно отдается в добрые руки, а если и сопротивляется, то его легко провести. Даже встречая людей с озлобленными, жестокими, малоподатливыми, но обезоруженными страданием характерами, Анжелика в конце концов открывала в них по-детски простые сердца. Поднимаясь на ноги, они становились преданными ей и даже боялись ее иногда, чувствуя, что Анжелика знает их лучше, чем они сами. |
