|
Его охватил ужас. "Я и не подозревал, что ударил ее так сильно", - подумал он, замерев от страха. Никогда, никакая женщина не могла настолько вывести его из себя. - "Я мог бы убить ее". Разозлившись на себя, он начал еще больше сердиться на нее... И, как ни странно, влекло его к ней вдвое сильней... При каждом брошенном на нее взгляде он чувствовал, как волна нежности и чувственности захватывает его и несет к ней с одним единственным желанием - заключить ее в свои объятия. Слишком долго его руки не касались ее. Прав был Ванерек, когда с напускным легкомыслием гуляки, стесняющегося своей философской мудрости, советовал ему: "Поверьте мне, сеньор де Пейрак, ваша супруга из тех женщин, которых "стоит" прощать..." С трудом, но он должен был признать, что она, несмотря на пережитое унижение, сумела сыграть роль "графини де Пейрак", как требовали того обстоятельства, и держалась в течение трех прошедших дней, мучительных и решающих, как достойная супруга. За это он будет ей всю жизнь втайне благодарен. Украдкой наблюдая за ней, он невольно все больше убеждался в том, что все в ней "стоило" прощения. Не только ее красота и совершенство тела - искушение, перед которым ему меньше всего хотелось бы устоять, - но прежде всего ее "сущность", которую он ценил как великое сокровище. Ему казалось, что он ненавидит ее и в то же время не может противиться той тайной, удивительной силе, которая дана была только одной Анжелике. Так было и в то памятное утро, во время кровопролитного боя на корабле "Сердце Марии", когда он, задыхаясь от напряжения после схватки, вдруг остановился, уверенный в победе, и, осознав, насколько смертельной была битва, неожиданно подумал: "Какое счастье, что она в Голдсборо!.." Как только несчастные раненые узнали, что она в Голдсборо, они сразу же воспрянули духом, даже те из них, кто знал о ней только понаслышке. "Дама с Серебряного озера, француженка-целительница! Красавица! Знающая секреты всех трав.., их целебные свойства... Говорят, в ней какая-то магическая сила. Говорят, она на берегу... Скоро придет к нам... Мы спасены..." Все мужчины ее обожали!.. Что ж тут поделаешь?.. Сейчас ее звонкий смех то воспламенял его, то мучил и подчинял, как и всех присутствующих мужчин, своей чарующей силой, склоняя к снисходительности и позорной капитуляции. Он продолжал беседовать со своими гостями, сидя за праздничным столом, а в глубине его сознания возникали, переливаясь красками и смешиваясь, две женские ипостаси. Слабости Анжелики нисколько не умаляли ценное! и ее сильной человеческой натуры, которой он, после всех испытаний, наконец подчинился. Она доставляла ему наслаждение и в то же время вызывала у него гнев, поскольку он видел в ней женщину опасную, переменчивую, непостоянную. Он хотел ненавидеть в ней слабую легкомысленную женщину и в то же время страстно желал видеть в ней свою подругу, жену, ту, которой он мог бы доверять свои мысли и чувства, видеть в ней сладостное убежище собственных плотских страстей. Руки его давно не касались ее. Тело его изнывало без нее. Смятение овладевало им. Неожиданная ссора оставила в его сердце рану, через которую, как он чувствовал, уходят силы, так ему необходимые. Он плохо спал. Метался от страстного желания обнять ее. "Где ты, моя сладкая, моя нежная, моя любимая?.. Где твое оголенное плечо, на которое я так любил склонять свою голову? Где твои пальцы, такие нежные, такие волшебные? Где твои руки, крепко сжимавшие мое лицо и склонявшие его для поцелуя? Где твои губы, в которых были и страсть любовницы и нежность матери, о чем мы, мужчины, постоянно тоскуем! Ты уже начала привыкать ко мне, перестала бояться. |
