Та закрыла глаза и словно окаменела. Женя, холодея от стыда, вспомнила, что ее дипломат пуст, как кошелек в день зарплаты. Она даже и не подумала взять с собой хоть каких-нибудь лекарств! Это был провал! Полный провал! Ее ноги стали ватными, а мысли ленивыми. На мгновение ей стало все равно, что будет дальше, словно она провалилась в сон. Но уже в следующую секунду она увидела холодный, ироничный прищур глаз Красовского, вспомнила его многозначительные переглядывания с Власовым, деланный интерес Власова к своим ботинкам и подчеркнутое безразличие к ней. Женя мгновенно вспомнила, как легко она прошла сюда и как втолкнули ее в эту комнату!

Женя поняла, что ее ждали, а точнее, заманивали в ловушку! Кровь прилила к ее лицу, и она приняла брошенный ей вызов:

— Я не врач! — Она не спеша, сняла парик и очки, небрежно бросив их на стол Красовскому. — Я думаю, вы меня знаете. — Она с усмешкой посмотрела на него.

Лиля открыла глаза, и тихий вздох слетел с ее губ:

— Женечка…

Было совершенно непонятно, что это — вздох облегчения или вздох сожаления. Красовский заметно оживился, потирая руки и переглядываясь с Власовым, он снова уселся за свой стол и обратился к Жене:

— Заждались мы вас! Не скрою: вы нас заставили даже поволноваться! Однако мы терпеливы!

Женя стояла перед ним, как школьница, а он цинично рассматривал ее в упор. Женя снова посмотрела на Лилю. Та сидела по-прежнему с закрытыми глазами и, казалось, не дышала. То ли ей все было безразлично, то ли она была совершенно без сил. Женя перевела глаза на Власова. Ей показалось, что он смущен и старается смотреть в пол. Злость закипела в Жене, и она в упор посмотрела на Красовского. Было видно, что это ему не понравилось: его ноздри раздулись, как у быка во время корриды. Женя с ее самонадеянностью была для него как красная тряпка!

— Чего вы лезете не в свое дело? — почти прошипел он. — Это мой дом, моя жена! Кто вас сюда звал?

Было видно, что ответы ему не нужны, да Женя и не собиралась ему отвечать. Она искала глазами стул или что-нибудь, на что можно было сесть.

— Вы не в гостях, а потому сесть я вам не предложу, даже и не надейтесь! — правильно понял ее взгляд Красовский. — Придя сюда, вы подписали себе смертный приговор, вот и слушайте его стоя! — Он снова развалился в кресле. — Как вы меня назвали? Скотиной и мерзостью? — Он вдруг захохотал.

Женя не сразу вспомнила, что так она сказала про Красовского во время их последнего разговора с Федором сегодня у нее дома. А вспомнив, тут же ужаснулась: значит, ее все время подслушивали! И телефон, без сомнения, тоже!

Это был запрещенный прием. И это не было игрой. Женя поняла, что он все это время забавлялся с ней, как кошка с мышкой. Он знает все, что знает она!

— Да, у вас нет и не будет козырей: все ваши разговоры нами прослушивались! Занятно! Были весьма, знаете, пикантные моменты! Жаль, мы их не могли видеть. Да. Вы, конечно, не без способностей, но ваш дружок — явно недоумок! — Красовский и Власов переглянулись, снисходительно усмехаясь. — Он мог найти и снять все, что мы подложили вам в квартиру, за пятнадцать минут! Ему нужно было всего лишь оторвать свою задницу от стула и жрать поменьше! Но увы! Кстати, хотите на него посмотреть? — Красовский нажал какую-то кнопку в столе, и несколько мониторов на стене заработали.

Тут только Женя заметила, что вся стена за спиной у Власова занята экранами. Попытавшись их сосчитать, она сбилась. Их было много.

Изображение появилось на пяти мониторах, и Женя увидела Федора, лежащего на полу с заклеенным ртом, пристегнутого наручниками к какой-то трубе в каптерке у охранника. Сам охранник сидел на стуле и, казалось, не обращал на Федора никакого внимания.