Глава 16

Интервью на следующий день прошли безупречно. Гийом прекрасно держался, от чего мне было не по себе. Я начинала думать, что он неспроста изображает пай-мальчика, и невольно готовилась к очередной проделке. Но пока все шло хорошо. Мы с Поппи по очереди ходили на интервью, снова и снова выслушивая его рассуждения о том, как это здорово — строить музыкальный мост между Францией и англоязычными странами.

По просьбе тележурналистов Гийом несколько раз спел а капелла и без конца флиртовал с женщинами — все они, независимо от возраста и профессионального опыта, за пять минут превращались в хихикающих школьниц. Он выглядел потрясающе, вел себя очаровательно и казался собранным и спокойным — само совершенство.

— Он такой душка! — пролепетала журналистка из «Дейли базз», выходя из комнаты для интервью.

— Он сексуальнее Джастина Тимберлейка, Джона Майера и Адама Левина, вместе взятых! — воскликнула музыкальный критик из «Орландо сентинел». — И боже мой, он поцеловал меня в щечку! Я больше никогда не буду умываться! — Какой очаровательный юноша, — сказал краснолицый репортер из «Эдвокейт» и добавил: — Похоже, я влюбился.

Мы с Поппи решили отметить наш успех в гостиничном ресторане: поужинать и распить бутылочку вина. Большинство журналистов уезжали утром, после плотного завтрака и очередного неожиданного выступления — Гийом решил спеть акустическую версию «Города света». Затем мы должны были проводить его на поезд «Евростар», отбывающий в двенадцать минут пятого. Словом, если до конца вечера ничего плохого не случится, презентация пройдет без сучка, без задоринки. Нам в это пока не верилось.

После ужина Поппи зевнула и сказала, что хочет спать. А я-то надеялась, что теперь, когда основная часть презентации позади, она будет не прочь прогуляться по Лондону! Поппи оставила номер своего мобильного начальнику охраны — на случай, если возникнут какие-либо проблемы. А мне пришлось коротать остаток вечера в одиночестве, валяясь на необъятной кровати и глядя платные киношки по телевизору.

Через полчаса я уже умирала от скуки, бесцельно листая каналы с выключенным звуком. Почему-то я думала о Гейбе и расстраивалась, что не смогла толком с ним поговорить. Он умудрился без моего ведома изменить время интервью, и, пока Гейб был в комнате для прессы, я обедала.

А может, позвонить ему? Нет, не стоит. Что я скажу? И все-таки очень странно, что в девять вечера я сижу одна в гостинице незнакомого города, когда Гейб в нескольких этажах от меня. Все мои мысли сводились к одному: я ужасно хотела снова его поцеловать.

Увы, он такого желания явно не испытывал. Иначе позвонил бы, верно? «А может, — зашептал самонадеянный голосок у меня в голове, — он просто использовал тебя, чтобы подобраться к Гийому?» Нет, неправда!

В эту минуту зазвонил внутренний телефон. Я испуганно обернулась на звук. Быть такого не может! Неужели Гейб? Это должен быть Гейб! Больше-то некому. Я с замиранием сердца взяла трубку.

— Эмма?

Взволнованный голос принадлежал не Гейбу, а Поппи.

— Привет, — удивленно сказала я. — Что такое? Ты у себя?

— Э-э… не совсем. Вообще-то я в городе.

— В городе?! Ты же говорила, что идешь спать!

— Прости, что не сказала сразу… Я вроде как на свидании.

— Что?

Потрясающе! Она строит романтические козни даже по другую сторону Ла-Манша!

— Ну да. Извини. Не хотела делать из мухи слона.

— Ты вроде встречаешься только с французами, — растерянно сказала я. — Как же твоя теория французского поцелуя?

— Э-э… я забыла тебе сказать, что Даррен по-прежнему живет в Лондоне, — едва слышно проговорила Поппи.