Именно к этим людям, я уверен, должно обратиться за поддержкой нынешнее искусство. Люди эти различны: среди них есть и обладающие высшими как интеллектуальными, так и практическими способностями. Но, надеюсь, я никого из присутствующих не обижу, если напомню о громадной массе работающих руками людей, превращенных из-за этого в то, что ныне зовется рабочим классом, — людей, на которых опираются все, кто что-либо делает. И наш призыв в конечном счете должен быть обращен к этим людям, идет ли речь об искусстве или о других проблемах. Если они будут лишены благ искусства, то и мы, образованные и богатые, также будем их лишены. Если они лишены искусства, если наша социальная система не позволяет им овладеть искусством, — не сомневайтесь, недалек день, когда образованная часть нашего общества также откажется от искусства, станет совершенно слепа к нему.

Я не верю, что такая беда возможна, ибо, надеюсь, представители всех классов объединят усилия, дабы ее предотвратить. Однако если они не сделают этого, то подобный конец не только возможен, но и неминуем. И разве не достойна нас цель — содействовать сплочению всех мыслящих людей во имя сопротивления этому возврату варварства — и даже хуже, возврату к упадку, лишенному и тех надежд, которыми жили люди в варварские времена? Именно такова действительная цель Общества по благоустройству городов, и оно начинает свою деятельность с намерения показать рабочему классу, что искусство реально, что рабочий класс должен направить свою добрую волю, равно как и добрую волю более обеспеченных людей, на развитие искусства, дабы осуществилось стремление человечества идти по пути прогресса и совершенства.

Некоторые могут подумать, что это лишь громкие слова, прикрывающие ничтожные дела, малые начинания. С этим мы должны согласиться, но хорошо известно, что и великие дела вырастают из крохотных ростков, если только последние рождены самой природой и посажены в землю так, как требует природа.

И хотя это Общество не просто преследует цель развития художеств и его деятельность не сводится просто к развитию искусства, тем не менее, на мой взгляд, все художники сочтут необходимым высказать ему благодарность за правильную инициативу. Все мы слышали споры по поводу того, возможно ли искусство ради искусства, должно ли искусство быть самоцелью или же должно стремиться к какой-нибудь определенной цели. Эти споры, должен сказать, совершенно бесплодны, они не более чем результат смешения понятий. Не подлежит сомнению, что подлинный художник делает свое дело из любви к нему, но, когда он доведет его до конца — и художник это знает, — оно станет благословением для людей.

Если бы я был Робинзоном Крузо и у меня достало бы решимости и терпения изготовить те красивые горшки, о которых все мы читаем с таким удовольствием, то, несомненно, я бы нарисовал или вырезал что-либо на их поверхности. И я не был бы настоящим моряком, если бы не изобразил там своего попугая, свою собаку и кошку или какое-то подобие знакомой мне рощи. И все-таки временами я тяжко вздыхал бы, вспоминая, что рядом нет никого, кто мог бы разделить со мною радость и хотя бы частично мою гордость за проворство моих рук. Временами я мечтал бы о том, что в один прекрасный день увидят творение моих рук в Англии и, подталкивая друг друга локтем, скажут: «Посмотри-ка, что этот горемыка один смастерил на своем необитаемом острове! Вот как нужно рисовать кошку на сырой глине!»

Любое художественное произведение хорошо само по себе, даже если его никто не видит, но если кто-нибудь видит его, оно воздействует на жизнь и умы людей, приводя их к чему-то такому, о чем едва ли мог догадаться сам творец этого произведения. Нет на свете такого рынка, где можно было бы купить себялюбивое искусство — такого вообще не существует.