Пока часть спустившихся в овраг воинов разбирала каким-то чудом оставшийся в телеге груз, а другая часть собирала в общем-то немногие раскиданные по оврагу вещи, я старался им не мешать и только прохаживался взад-вперед, разрабатывая ногу. Я все еще не понимал, почему внезапно разучился ходить, если никаких серьезных ранений не заполучил, а при моих падениях больше пострадала именно левая нога, перестановка которой при ходьбе у меня никаких затруднений не вызывала. Если подобное явление связано с какими-то воспоминаниями, то они никак не хотели проявляться, чтобы я наконец-то перестал задавать себе постоянно уйму вопросов, начиная с самого простого — как же меня все-таки, вашу мать, по-настоящему зовут!

Вообще все это приключение, титул принца, преданные люди, эльфы-завоеватели — воспринималось мною как… я даже не знаю, как сказка что ли. Словно я сплю и вижу интересный сон или проигрываю в воображение сюжет недавно прочитанной книги, ставя себя на место принца Бертрана. Меня совершенно не трогали эти эльфы, которые сейчас хозяйничают на моей земле, да что говорить, мне вообще было наплевать на страну, которую мы со всей возможной скоростью пытались покинуть в такое нелегкое для нее время. Это был стратегически верный шаг, потому что, чтобы начать предпринимать определенные шаги в сторону исправления данной ситуации, нужно было как минимум остаться в живых. Причем оставаться живым желательно было именно принцу, все остальные не слишком годились в такой период на роль знамени. Это понимал я, это понимали мои люди, поэтому, как бы они ко мне не относились, но защищать меня будет до последней капли крови, как бы пафосно это ни звучало. Вот только остаться в живых в родной стране не представлялось возможным ни в каком виде и качестве, именно поэтому мы сейчас так стремились пересечь границу и сделать это как можно быстрее. Но… Именно это самое «но» заставляло меня морщиться, разглядывая связанного и валяющегося без сознания разбойника, и заключалось оно в том, что мне все равно. Именно это и было самым поганым, что я прекрасно осознаю, что мне все равно, где я в итоге окажусь, и что потом буду делать, потому что ничего делать мне как-то не хотелось, никакого желания рвать жопу из-за этой земли у меня не было, и это было неправильно. Так быть не должно, ведь это же моя страна, это мои люди, это моя столица, в конце концов, недавно пала, хоть я и не помню подробностей. Это мой отец погиб, и хоть он был паршивым военным стратегом и, судя, скорее по недомолвкам, чем по открытым высказываниям, королем он тоже был не очень, но это мой отец! Так почему я не хочу мстить за его гибель парням в зеленых кафтанах, или как там на самом деле называется этот длинный пиджак? Почему мне все равно, словно все, что меня окружает, всего лишь декорации в спектакле, куда меня позвали на главную роль, причем в самый последний момент, когда утвержденный на эту роль актер слег с инфарктом? Позвать-то меня позвали, вот только актер из меня не слишком хороший, еще хуже, чем из моего отца военный стратег, никак не могу в роль принца-освободителя вжиться, да просто в роль принца вжиться не могу, как сказал бы один классик: «Не верю!»

— Аккуратно, не хватало еще, чтобы мешок порвался. Тогда мы точно здесь зазимуем, пока все соберем, — раздался сварливый голос одного из рыцарей. Я покосился в ту сторону. Двое воинов довольно бережно несли вроде бы небольшой мешок. Мне их имен не называли, а сам я до сих пор ни черта не помню. Мешок казался небольшим, но несли они его с трудом, хоть надетая на них броня и скрывала напрягшиеся мышцы, по тому, как осторожно они двигались, можно было сделать вывод, что ноша довольно тяжелая. Так что рыцари совершенно не зря опасались, что ткань может не выдержать и порваться под весом содержимого.