«Что произошло в подземелье? — спрашивала себя девочка. — Почему вдруг она так сблизилась с Эксией и смеется каждому ее слову?»

Эксия нарвала различных цветов и трав и, дав их понюхать Беренгарии, обнаружила, что Джоби сказала правду. Действительно, золовка даже может по запаху отличить одно дерево от другого.

— Потрясающе! Просто потрясающе! С твоей помощью я могла бы делать огромные деньги.

— Мы не собираемся сажать нашу сестру в лавку, чтобы люди таращились на нее, — отрезала Джоби.

— Таращились на нее? А, ты имеешь в виду, что она так красива?

— Нет, потому что она слепая.

— А кому какое дело до ее слепоты, если у нее такой нос?

— Что?! — задохнулась от негодования Джоби. Эксия уже сожалела о своих словах.

— Прости, я не хотела показаться невежливой. Просто я на минуту забыла, что она слепая. Это выскочило у меня из головы.

Джоби собралась было что-то сказать, но Беренгария перебила ее:

— Жаль, что все помнят о моей слепоте. Как бы мне хотелось быть чем-то полезной, а не обузой.

— Обузой? — удивленно переспросила Эксия. — Да с твоими способностями мы с тобой могли бы сколотить целое состояние! — Поднявшись, она увидела, что взгляды остальных устремлены на нее, и радостно подумала о том, что ей удалось хоть ненадолго отвлечь всех от тревог. — Мы бы изготовили восхитительные духи. И назвали бы их «Елизавета», а Джеми преподнес бы их королеве. — Девушка заметила, что муж нахмурился, но ничто уже не могло остановить ее. — Лишь ему под силу убедить королеву в том, что ей подходит именно этот аромат. И мы будем изготовлять духи только для нее, она велит своим придворным дарить их ей огромными бутылками и запретит кому-либо еще душиться ими. — Эксия обратила внимание на то, что Тод улыбается, а со лба Джеми исчезли морщины. — А потом мы займемся другими ароматами для дам. Все при дворе сойдут с ума, лишь бы заполучить собственный аромат.

Беренгария рассмеялась:

— Мы поручим Джеми обнюхивать всех придворных дам и говорить, какой запах им подходит — фиалок или жасмина.

Молчавшая до сих пор Джоби не выдержала. Придав своему лицу такое выражение, какое бывало у Джеми, когда он о чем-то размышлял, она сделала вид, будто нюхает руку дамы.

— Да, да, — задумчиво произнесла она. — Вы — пышущая здоровьем зрелая красавица, вы напоминаете… ах да, мускусную розу. А вы, — девочка изобразила, как взяла за руку другую даму, — а вы сладки, как фиалка. — Внезапно она стала серьезной. — Мы должны дать ему список всех ароматов, и он в момент распродаст их.

— Верно, — согласилась Беренгария. — Полагаю, нам надо заранее распределить ароматы между дамами, чтобы он не ошибся, когда окажется при дворе. Мужчины плохо разбираются в этих вещах. Он может все перепутать и убедить маленькую хрупкую женщину, будто ей подходит запах лилий, а рослую и широкоплечую тетю-лошадь — в том, что от нее должно пахнуть утренней росой.

— Ну, это зависит от того, какой женщина видит себя, — заметила Эксия. — А что думаешь ты, Джеми?

— Для меня большая честь, что вы трое наконец-то вспомнили о моем присутствии, прекратили обсуждать мои действия и мой характер без моего участия и решили спросить меня самого. — Он мило улыбнулся. — Я не намерен выполнять то, что вы задумали. Я не собираюсь тратить жизнь на то, чтобы целовать дамам руки и говорить им, как они… как они пахнут.

Эксия сникла, но спустя минуту встрепенулась, потому что ей в голову пришла отличная идея.