Неожиданно, взводный не стал брать командование на себя и просто сказал:

– Ну… вы парни бывалые, так что сами знаете, что делать. А мы с вами.

Уланов недовольно зыркнул на него, но перечить не стал. Обошлось и без обычной для него политинформации. Политрук был непривычно молчалив и сосредоточен.

Ваня тоже привычно отказался от руководства в пользу якута. Петруха для него уже стал неким талисманом, который надежно вытаскивал из всех передряг.

– Посли… – коротко бросил якут и скользнул в темноту.

Первую сотню метров проскочили быстро, потом пришлось замедлиться, перебираясь через топкую низинку. Петруха шел первым, Ваня вторым, а Уланов с Рощиным замыкали группу.

Вокруг повисла сплошная тьма. Как правило, немцы ночью через регулярные промежутки подвешивали осветительные ракеты, но сейчас почему-то пренебрегали обычной для себе практикой. Изредка пробивалась через облака луна, но она давала очень мало света, так что приходилось идти практически наобум.

Впрочем, Ваня довольно неплохи ориентировался в темноте и без особого труда держался за якутом, бесшумно скользившим в темноте.

Неожиданно совсем рядом прошелестел едва слышный свистящий шепот на немецком языке.

– Господи, помоги…

Ваня от неожиданности даже присел. Якут тоже остановился.

– Господи возьми меня в лона свои…

Иван покрутил головой, поймал направление и шагнул на голос. Зачем – не задумывался, просто что-то подсказало, что так надо.

Выскочившая из облаков луна осветила темную фигурку, скрючившуюся на дне воронки.

– Господи… – истово молился немец. – Забери меня, прошу, забери… нет уже сил терпеть забери…

Иван скользнул к нему и присел рядом, но немецкий солдат уже ничего не замечал вокруг. Мерзкий запах фекалий подсказывал, что тот ранен в живот.

Ваня помедлил, а потом…

Потом, неожиданно для себя, положил руку на горячий как огонь лоб немца и прошептал по-немецки:

– Я помогу тебе, сын мой…

– Господи!!! – в голосе раненого мелькнула дикая радость.

Иван достал из ножен кинжал, нащупал на шее немецкого солдата артерию и коротко ткнул в нее клинком.

Хлюпнуло, на руку плеснуло горячим, немец счастливо прошелестел:

– Господи…

И затих.

– Что тут? – из темноты вынырнул взводный и схватил Ваню за плечо. – Какого хера копаешься?

Иван грубо сбросил его руку, молча встал и пошел дальше.

Скоро проявилась черная громада «Тигра». Ночью он казался гораздо больше, чем днем и чем-то смахивал на доисторическое чудовищем.

За полсотни метров до него Петруха исчез, просто бесшумно растворился во тьме. Иван беспокоиться не стал, дождался Рощина с Улановым и жестом приказал им залечь, а потом сам пополз к танку.

Поз медленно, через каждые пару метров прислушиваясь, но ничего подозрительного так и не услышал.

«Ну не могут же немцы, вот так просто бросить новейший танк? – думал Иван. – Обязательно попробуют. Вот только вопрос, кто успеет первым. Мы или они?»

Выходило, что первыми успела группа Ивана.

Ваня замер возле левой гусеницы и начал ждать. По диспозиции в два часа ночи к «Тигру» должен был выдвинуться «Клим Ворошилов» с эвакуационной командой. А группа Вани, должна была просто разведать обстановку и выявить возможную засаду.

Фосфоресцирующая стрелка на часах замерла и перескочила на цифру двенадцать.

И сразу со стороны наших позиций послышался приглушенный рык.