ОГОНЬ И ПЛАМЯ

Пробираясь ползком и прячась за деревьями, крестьяне, вооруженные палками и вилами, священник, три старушки, кузнец с двумя подручными подобрались к костру. А Тысячемух, Початок и Недород все еще стояли у горящего костра и спорили, кому убивать корову. Когда друзья сообразили, что попали в окружение и надо бежать, было уже поздно. Крестьяне набросились на них, повалили, вилами прижали к земле и принялись осыпать их ударами и награждать пинками.

Теперь трое друзей и рады были бы, чтобы это все оказалось сном. Но увы. А когда они из криков крестьян поняли, что их принимают за трех дьяволов, они и вовсе перепугались. Вот уж когда запахло дымом костра. Да не для коровы, а для них самих.

Самая проворная из старушек вытащила ножницы. Она твердо знала: дьяволам первым делом нужно выколоть глаза, ведь вся сила дьявола в глазах и в хвосте. Одним взглядом они могут тебя испепелить, а если ты прикоснешься к хвосту, то и сам превратишься в дьявола.

Но эти трое были, видно, очень хитрые дьяволы. Хвосты они спрятали. Старушка уже собралась раздеть Тысячемуха, чтобы посмотреть, куда тот спрятал хвост, но ее опередил мельник. Он подошел к трем беднягам с длиннющей веревкой.

— Как бы они не улетели. Их нужно поскорее связать.

— Посадим их на кол и дело с концом, — предложил владелец коровы.

— Одно из двух: либо сжечь на костре, либо посадить на кол, — сказал рассудительный мельник.

— Лучше сжечь. Этих дьяволов колом не проткнешь. А вот огонь их испепелит, — сказала одна из старушек.

— А я все-таки стою за кол, — не сдавался владелец коровы.

— А я — за костер, — сказал кузнец.

Священник несколько раз поцеловал крест и хитро взглянул на трех дьяволов.

Остальные сразу смолкли, а старушка спрятала ножницы в карман. Священник взмахнул крестом, словно хотел обрушить его на распростертого на земле Недорода, и скрипучим голосом возгласил:

— Вы бесноватые. Я вижу дьявольские знаки на ваших лицах.

— Мы всего лишь три жалких бедняка, — прохрипел Початок.

— Почему бы их не сжечь без долгих разговоров? На том самом костре, который они развели, — предложил мельник.

— Нет, сначала их надо допросить, а потом уже сжечь. И развеять пепел по ветру, — сказал священник.

Тысячемух испугался до смерти. Початок — еще сильнее Тысячемуха, а Недород даже сильнее Початка.

От страха у Початка язык точно прилип к гортани; он хотел что-то сказать, но ни слова выговорить не смог. Недород стал брыкаться, дергаться, но крестьяне живо его скрутили и связали веревками, словно окорок.

Потом поддели всех трех на вилы и понесли в селение.

— Вы не можете меня сжечь, я рыцарь, — прохрипел Тысячемух. — Отпустите меня с миром или уж дайте сразиться с кем-нибудь из вас на дуэли.

— Мы ничего плохого не сделали. Просто мы дьявольски голодали, а тут корова… — простонал Недород.

— Слышите, слышите? Они сами признались, что они дьяволы! — завопил мельник.

— В костер их, в костер! — дружно закричали три старушки.

ТЫСЯЧИ ПРОКЛЯТИЙ

На главной улице селения крестьяне врыли в землю столб и рядом сложили целую гору дров. Потом вилами водрузили трех бедняг на поленья и привязали их к столбу крепкими, толстыми веревками. Сверху крестьяне надели на столб выкрашенное в красный цвет колесо. Они слыхали, что когда нераскаявшихся грешников сжигают на костре, то надевают на столб колесо. Так разве они хуже других?! Раз уж сжигать бесноватых, то по всем правилам.