Он постучался в дом священника на Кенсингтонской аллее и спросил мистера Бэйтса (под таким именем был известен там принц). Жена священника сказала ему, что мистер Бэйтс ранним утром вышел из дому в сапогах для верховой езды и сказал, что едет в Челси, к епископу Рочестерскому. Но часа два назад сам епископ приезжал в своей карете в Кенсингтон, чтобы повидать мистера Бэйтса, и, узнав, что названный джентльмен отправился к нему, тут же повернул обратно.

Все это было весьма некстати, так как час промедления мог стоить принцу короны. Эсмонду ничего не оставалось делать, как только поспешить в "Герб Короля" и сообщить ожидавшим джентльменам, что он не застал дома мистера Джорджа, — как мы называли принца, — но знает, где он, и тотчас же отправится за ним. По счастью, у ворот стояла карета одного из генералов; Эсмонд тотчас же вскочил в нее и помчался в Челси, где жил епископ.

Привратник сказал ему, что милорд у себя, и в гостях у него двое джентльменов, и Эсмонд, минуя сего верного стража, взбежал по лестнице и настойчиво застучал в запертую дверь кабинета его милости, которую не замедлили открыть на его стук. Из двух гостей епископа один был неизвестный Эсмонду прелат, другой — аббат Т.

— Где мистер Джордж? — спросил полковник Эсмонд. — Время не терпит. На лице епископа отразился испуг.

— Я заезжал к нему, — сказал он, — и мне сказали, будто он отправился ко мне. Я поспешил домой, не щадя лошадей, но он здесь и не показывался.

Полковник разразился проклятием — это было все, что он мог ответить их преподобиям; потом сбежал вниз, сел в карету и, приказав кучеру, старому знакомцу и боевому соратнику, гнать так, как он гнал французов под Винендалем, через полчаса был снова в Кенсингтоне.

Прежде всего он опять наведался к священнику. Мистер Бэйтс не появлялся. Пришлось полковнику вернуться ни с чем в "Герб Короля" к ожидавшим его джентльменам, которые меж тем уже начали испытывать нетерпение.

Из окон таверны, приходящихся над садовой оградой, видна была лужайка перед Кенсингтонским дворцом, главные ворота (у которых вытянулись вереницей министерские кареты) и казарма дворцового караула. Во время нашего разговора, принявшего довольно мрачный характер, раздался вдруг звук трубы, и, бросившись к окну, выходившему на главную улицу Кенсингтона, мы увидели приближающийся кавалерийский полк.

— Это гвардейцы Ормонда, — сказал кто-то.

— Да нет же, черт возьми, это полк Аргайля! — вскричал мой генерал, стукнув об пол костылем.

И точно, то был полк герцога Аргайля., приведенный из Вестминстера на смену преданному нам Кенсингтонскому полку.

— О Гарри! — сказал один из присутствовавших генералов. — Вы родились под несчастливою звездой; я, кажется, перестаю верить не только в мистера Джорджа, но и в мистера дракона, с которым сей новоявленный святой Георгий должен сразиться. Мне не жаль рушившейся надежды стать пэром; я ношу столь славное и древнее имя, что зваться лордом Лидиардом для меня невелика прибыль; но жаль, что упущен обещанный вами случай сразиться с Мальборо.

В эту самую минуту в комнату вошел Фрэнк Каслвуд, явно чем-то озабоченный.

— Какие новости, Фрэнк? — спросил полковник. — Нашелся наконец мистер Джордж?

— Будь он трижды проклят! Вот взгляни, — сказал Каслвуд, протягивая ему письмо. — Я нашел это в книжке — как бишь она называется? "Эйкум Базиликум"; негодяй Мартин положил письмо туда — так просила молодая госпожа, по его словам.