Но все напрасно, все кончилось, пронеслось, как дым, интересный незнакомец исчез в толпе разношерстных зевак, а она не осмеливалась искать его даже взглядом, боясь, чтобы не заметили кавалеры, самым оскорбительным образом оттеснившие его, будто досадуя, что он поднял ее, коснулся чего-то им принадлежащего.

Ну, нет, господа! До этого еще не дошло! Она гневно сжала руку в кулачок. Но кто это заметил? Ведь руки ее были в муфте.

Кавалеры подхватили Мари под руки, и вся троица понеслась стрелой. Дело в том, что госпожа Тоот доверила Мари этим молодым людям, а та, шаля, делала вид, будто хочет от них сбежать, разумеется в шутку. Во время одного такого побега она и упала, и оба «жандарма», схватив ее, принялись теперь насильно катать взад и вперед по большому ледяному полю. Только утомившись, они позволили Мари чуть-чуть отдышаться, а сами принялись за ней ухаживать. Однако Мари неохотно отвечала на тот вздор, который золотая молодежь называет ухаживанием. Видно было, что ей и сейчас хочется сбежать, но теперь уж, кажется, даже не в шутку.

Оба «жандарма» следили за каждым ее движением, каждым взглядом, а она не могла приказать своему взгляду не искать кого-то всякий раз, как оказывалась на краю озера, за садом, где дамы и господа, крестьянские молодушки и подростки любовались живописным зрелищем.

— Вы кого-нибудь ищете? — подозрительно спросил Кракнер.

— Кажется, — машинально ответила она.

— Как? Вы сами не знаете, ищете ли кого-нибудь?

— Я высматриваю маму. — От смущения она запнулась.

— Маму? Но ведь матушка ваша сидит в доме, у горячей печки, она и сказала, что ни под каким видом не выйдет, потому и поручила нам охранять вас.

— Тогда развлекайте меня, по крайней мере!

— Мы бы вас развлекали, но вы не желаете развлекаться.

— Это только показывает, что вы не очень находчивы, а я очень устала.

— О, у меня есть идея! — воскликнул барон. — Погодите немногое

Он мигом перелетел на другой берег, где в старом кресле, вынесенном специально для нее, сидела баронесса Кракнер и присматривала за скользившими по льду дочерьми.

— Мама, встань, дай-ка твой стул, — обратился он к баронессе.

— Зачем тебе? — спросила генеральша, в лорнет оглядывая сына.

— Для карьеры! — нагловато ответил юный барон.

— Поди ты, скверный мальчишка! Вечно требуешь от меня жертв! Она встала, а Артур, схватив кресло, как пушинку, погнал его к Мари.

— Садитесь, Марина, раз вы устали. До сих пор мы были вашими рыцарями, теперь станем конями. Разве плохая мысль?

Мари опустилась в кресло, а оба поклонника, ухватившись аа спинку, покатили его, словно санки, то медленнее, то быстрее, повинуясь приказу и подбадривая друг друга: «Но-о, Лампаш, но-о, Раро!» Между делом можно было и побеседовать.

— Вы слыхали, на масленице губернатор устраивает большой бал, — сообщил председатель судебной палаты.

— А! — скучающе протянула Мари.

— Даже два, — поспешил продемонстрировать свою осведомленность барон, — Один, можно сказать, общий, там будут все буквально, знаете, так называемый бал для людей из хорошего общества, второй же для узкого круга, туда будут званы только самые аристократические семьи комитата. Вот там будет интересно! Sapristi, туда-то мы поедем! Для ног Патикариуш из Пешта, для желудка Захер из Вены!

— Как видно, там будут люди, у которых только и есть что ноги да желудки.