— Новый губернатор не приехал, отстал от поезда! Разочарованные люди будут браниться, сердиться, сбиваться

в кучки, гадать, как это произошло: предательство это или только случайность, лиса оказалась проворной и выскочила из капкана или главари устроили все так неловко.

— Да, сам господь бог стоит за больших господ, — заметит разгневанный чеботарь-политик Габор Тари.

И пройдет слух, что депутат Ности, разозлившись, хотел отколотить ножнами кондуктора и машиниста: стало быть, произошла все же «случайность»…

Председатели, вице-председатели и секретари различных подкомиссий носились как шальные, чтобы удержать народ. Толковали, что губернатор непременно приедет, только пока неизвестно когда, что на окраине города выставят конный патруль, дабы он оповестил вовремя. Рассказывали, что секретарь губернатора послал за ним экипаж в Рекеттеш, но ведь может случиться, что губернатор не станет дожидаться и вызовет особый поезд. Словом, к вечеру он прибудет непременно, поэтому расходиться не следует.

Въехать в город он может не иначе как по этим улицам, так что его не упустят. Ни с какой другой стороны в город ему попасть не удастся, потому что летать он не умеет, хотя и породил его двуглавый орел.

Но каприз толпы все равно что порох, им можно выстрелить только раз. Земляки пожимали плечами. А им-то что? Черта с два будут они зазря стоять здесь, вытянувшись в струнку! Что ж, до Судного дня беречь им в карманах тухлые яйца? Эх швырнем в кого попало — в такой толпе жертва найдется! Да хоть в полицейского, на худой конец! И началось — полетели яйца, поднялся шум, хохот. Ученикам мастеровых тоже захотелось пустить в ход свои рогатки, им попадались по дороге разные мишени, но самым великим наслаждением для них было слышать, как с дребезгом летели оконные стекла. У веницейских дворян глотки пересохли, и пришлось им заскочить к «Двум гренадерам», где они все передрались. Эх, хороший урожай соберут здесь завтра доктора — одних судебно-медицинских протоколов сколько напишут!

Так как дела конституционные не обходятся без угощения, вечером весь город веселился. Поражение вызывает такую же жажду, как и победа. Не только корчмы и рестораны набились до отказа приезжим и местным дворянством, но и в частных домах устраивались большие возлияния. Господам, прибывшим на комитетское собрание, оставалось только выбирать из полученных приглашений. Представителей оппозиции пригласил на большой вечер адвокат Лиси, а управляющий имением графа Топшиха устроил бал, где помрачневшие главари обсуждали внезапный поворот событий и свои возможности на завтрашнем: комитетском собрании. Но молодежь отплясывала так весело, будто губернатора и в самом деле убили при въезде и он лежит теперь на катафалке, окруженный горящими восковыми свечами.

Ставка партии Коперецкого помещалась в доме у Раганьошей там и была, как говорили в городе, «ведьминская кухня». Большой желтый дом Раганьошей стоял напротив лютеранской церкви, прекрасный английский парк занимал не менее десяти хольдов. Некогда Раганьоши были, собственно говоря, владельцами Бонтовара, им принадлежало здесь все, но и теперь они оставались самыми знатными в этих краях. Тивадар Раганьош был когда-то советником во французском посольстве и, говорили, жениться не собирался, все его состояние должно было отойти детям Ности — Вильме и Фери (мать Тивадара приходилась сестрой Палу Ности). Но вдруг однажды, это было уже много лет назад, в Париже на вечере венгерского землячества он поссорился с неким господином далеко не знатного рода и, между прочим, земляком.