— Двоих. Точнее постараюсь двоих, сделаю всё от себя…. — я запнулась, наткнувшись на почти физически ощутимые потоки гнева, исходящие от издателя. Кажется, он спрашивал не о количестве девочек, которых я обязуюсь найти… А о чем? — А… Вы о деньгах? Пока не знаю. Все зависит от затратности мероприятий. Без согласования бюджета с вами, естественно, ничего предпринимать не буду. Сразу вы оплачиваете только текущие расходы, если таковые появляются. За работу предоплаты не беру. Справлюсь — тогда рассчитаетесь.

Шумилов, наконец, перестал сверлить во мне дырку глазами.

— Довольно интересный метод финансирования, — спокойным тоном произнес он, — Что ж, если вы все-таки назовете мне цифру, на которую я должен буду рассчитывать, и если она меня устроит… То будем, г-хм, сотрудничать. Я правильно назвал наше взаимодействие?

Я кивнула, не вполне понимая суть его вопроса.

— А теперь мне хотелось бы поговорить о вашей дочери, — я, наконец, перешла к делу, — Вы знаете, что сегодня она ушла из театра? Сказала Зинаиде Максимовне, что боится, и не станет больше приходить на репетиции.

Шумилов вдруг тяжело вздохнул и, издав уже привычное для меня «Б-р-р», приложил ладонь ко лбу.

— Ничего не понимаю, — в конце концов, соизволил высказаться он.

— Может, как-то конкретизируете? В чем именно вы ничего не понимаете?

— В вас, в Ксении, в Зинаиде…

— Не расстраивайтесь, — решила подбодрить собеседника я, — Все мужчины ничего не понимают в женщинах. И прекрасно себя при этом чувствуют.

Шумилов не удостоил мою последнюю фразу вниманием. В этот момент снова зазвонил телефон, но уже другой. С самого начала я удивилась, заметив на столе у Шумилова несколько телефонных аппаратов. Теперь ситуация прояснялась.

— Это по внутренней. Из офиса. Что-то важное, должно быть, — в качестве извинения пробормотал издатель и схватился за трубку. Как за спасительную соломинку, позволяющую хотя бы на время избавиться от ужасной меня.

— Знаете что, — быстро проговорил он тоном, не терпящим возражений, когда закончил разговор, — Вы уверяете, что собираетесь заниматься расследованием? Так занимайтесь. При чем здесь Ксения? Нет ничего удивительного в её решении уйти из театра. Она напугана исчезновением подруг…

— Почему Ксения не верит, что девочки ушли из дома по собственному желанию? Милиция ведь считает это доказанным фактом. Чего боится Ксения?

Думаю, если бы взгляд действительно мог испепелять, оба телефонных аппарата г-на издателя давно прекратили бы своё существование. На этот раз они звонили хором.

— Нет, это просто невозможно, — доверительно сообщил мне Шумилов.

— Не берите трубку, — заботливо посоветовала я.

— Но ведь это по работе! — тоскливо возразил он, но ни одну из трубок так и не снял, — А сейчас рабочее время. Значит нужно отвечать. Я деловой человек и не имею права вольно распоряжаться своим рабочим временем.

— Но ведь разговор со мной — тоже работа! — меланхолично переводя взгляд с одного трезвонящего аппарата на другой, заметила я.

— Еще какая! Высшей категории сложности, — тяжело вздохнул собеседник.

В этот момент воцарилась тишина. Шумилов занервничал еще больше.

— Ну вот! Из-за вас я так и не снял трубку! Наверняка звонили по какому-то чрезвычайно важному делу.

— Перезвонят, — утешила я. Потом зачем-то добавила, — Вас не поймешь! То вы расстраиваетесь, когда телефоны звонят, то когда не звонят…

— Знаете, меня вдруг посетила здравая мысль, — вместо ответа заявил Шумилов, — Давайте встретимся вечером.