Все это было так неожиданно, что генерал Хазард, кажется, впервые в жизни растерялся. Ему показалось даже, что в подземном убежище никого больше не осталось в живых. Сам он по-прежнему сидел в кресле перед столом, на котором стояли телевизоры, но все его большое, грузное тело казалось ему парализованным. Пронизали ли его стремительные потоки нейтронов и гамма-лучей невидимой проникающей радиации, или это от страха только онемели так его конечности, он не знал... но все еще не решался шевельнуть ни рукой, ни ногой...

А ведь каким безопасным представлялся ему этот взрыв еще совсем недавно! Хазард лично осмотрел мощные бетонированные стены подземного убежища и стальные щиты, перекрывающие два его отсека. Все отличалось необычайной прочностью и добротностью отделки. Самый строгий инспектор безусловно не смог бы тут ни к чему придраться. Да и глубина была такая, что казалось не страшным очутиться даже под эпицентром взрыва "Большого Джо".

Самым же удивительным было не то, что дрогнула так эта подземная крепость, - вызывал недоумение сам факт ее сотрясения. Сила взрыва оказалась, значит, куда более значительной, чем предполагалось...

Генерал Хазард не был, конечно, таким храбрым, каким он старался казаться, но его нельзя было назвать и трусом. Однако в первое мгновение душа его если и не взвилась к небесам, то уж, вне всяких сомнений, ушла в пятки. Даже сознание, что он все еще жив, не очень обрадовало его: генерал почти не сомневался, что он безнадежно поражен лучевой болезнью.

"А что же с другими?.." - мелькнула на мгновение не очень тревожная мысль (теперь, когда он сам обречен, другие мало его интересовали). Но так как одиночество не могло. не пугать Хазарда, генерал решил все же удостовериться, действительно ли он один заживо погребен здесь или есть и еще кто-нибудь уцелевший.

- Эдди! - слабым голосом позвал он своего адъютанта.

- Да, сэр, - чуть слышно отозвался лейтенант Эдди Олд.

- Вы живы, Эдди?

- Кажется, сэр...

Хазард попробовал шевельнуть рукой. Это удалось ему без особого труда. Но зато он почувствовал вдруг, что его стало слегка поташнивать, а это, как он знал, являлось вернейшим признаком лучевой болезни. Ему, правда, было известно, что болезнь эта не могла сказаться столь скоро, что существуют какие-то стадии развития ее, но сейчас все это вылетело из головы и ощущение обреченности всецело владело его чувствами.

Генералу снова все стало безразличным. Он ни о чем больше не спрашивал адъютанта, продолжая по-прежнему неподвижно сидеть, откинувшись на спинку кресла. До слуха его, однако, стали вскоре доноситься из противоположного конца подземелья чьи-то негромкие проклятия. Было несомненно, что тут находился и еще кто-то, кроме Эдди Олда.

- Зажгите же хоть что-нибудь, Сэм, - услышал он вскоре глуховатый голос Медоуза.

Значит, старик профессор тоже жив? А проклятия, доносящиеся из дальнего конца подземелья, принадлежат, конечно, радиотехнику Сэму Квелчу. Это он громыхает там какимито ящиками, отыскивая, видимо, аккумуляторы.

Вспыхнувший свет показался Хазарду таким ослепительно ярким, что он вздрогнул и зажмурился.

- Электростанция наша вышла из строя, - щелкая рубильником, проговорил Квелч таким будничным тоном, будто ничего особенного и не произошло.

- Ну, а телевизоры?.. Разве они выключились только из-за отсутствия питания? - снова раздался голос профессора Медоуза.

- Наверно, пострадал и передатчик, - не очень уверенно ответил Квелч.

"Как могут они болтать о таких пустяках?.." - с досадой подумал генерал Хазард.

- Вы бы поинтересовались лучше, как там в соседнем отсеке, - проговорил он устало. - Живы ли?

Эдди Олд, молодой щеголеватый лейтенант, уже возившийся некоторое время возле стального щита, перекрывавшего вход во второй отсек подземного убежища, ответил генералу:

- Похоже, что их защелкнуло там, как в мышеловке. Щит второго отсека, видимо, заклинился от сотрясения.