Ценности, которые контролировала Красная Коллегия, были поистине неисчислимы.

И я бросил всё это в воздух и объявил одну гигантскую игру в искателей и хранителей.

— Упс, — сказал я.

— Дела... плохи, — сказала Мёрфи. — Хотя здесь, в Чикаго, получше. Нам удалось отразить самые тяжёлые нападения — по большей части, от банд, состоящих из высокомерных уродов, зовущихся Фоморами. И Паранет оказался серьёзным подспорьем. Он спас буквально сотни, если не тысячи жизней.

Своим периферийным зрением я увидел, как спина Эбби выпрямилась, и её глаза вспыхнули с силой и уверенностью, которых я не видел в ней никогда раньше.

— Южной Америке ещё ​​долго будет хуже всего, — произнесла Мёрфи. — Но все второстепенные силы и организации сверхъестественного мира, которые находились ниже Красной Коллегии, увидели свой шанс создать империю. Старые дрязги и обиды вытаскиваются на свет. Твари убивают друг друга, и смертных заодно, во всём мире. После того, как одна крупная рыба переместила свою базу в Южную Америку, десятки оставшихся рыбёшек пытаются вырасти достаточно, чтобы заполнить место. Так что борьба идёт повсюду.

— Белый Совет, насколько я знаю, шевелит своей толстой задницей, пытаясь удержать события и свести к минимуму влияние на обычных людей. Но мы не видели их здесь, кроме пары раз, когда Страж Рамирес приходил, охотясь на Молли.

— Молли, — сказал я. — Как она?

Я смутно слышал, как Морт произнёс мои слова. Я отметил, что он тщательно передавал тон моего голоса. Думаю, он действительно часто делал подобное раньше.

— Она ещё не оправилась от ран, полученных в Чичен-Ица, — сообщила Мёрфи. — Она говорит, что они были больше психические, чем физические. А этот удар по ноге проходит довольно плохо. Я не понимаю, как твоё исчезновение делает её преступницей в глазах Белого Совета, но, видимо, это так. Рамирес рассказал нам, что Стражи ищут её для вынесения приговора, но он, очевидно, не будет особо рвать задницу, чтобы её найти. Я знаю, это похоже на то, как иногда поступают в полиции.

— Как она? — спросил я снова. — Мёрф, это же я. Как у неё дела?

Она опустила взгляд и сглотнула.

— Она... с ней что-то не так, Гарри.

— Что ты имеешь в виду?

Мёрфи снова посмотрела на меня, сжав челюсти.

— Она говорит сама с собой. Видит вещи, которых не существует. У неё головные боли. Она бормочет.

— Похоже на меня, — заметил я в то же самое время, как Уилл сказал:

— Похоже на Гарри.

— Это совсем другое, — сказала Мёрфи Уиллу. — Дрезден держал это под контролем. Он использовал эту странность, делая себя сильнее.

— Ты когда-нибудь боялся его? — спросила Мёрфи. — Всерьёз боялся?

Уилл нахмурился и посмотрел на свои руки.

— Он мог быть страшным. Но нет. Я никогда не думал, что он причинит мне вред. Случайно или как-то иначе.

— А как ты себя чувствуешь, когда приходит Молли? — спросила Мёрфи.

— Предпочитаю уйти, — ответил Уилл честно. — Девушка не в себе.

— Очевидно, — продолжила Мёрфи, поворачиваясь обратно ко мне, — присутствие чародея в городе, любом городе, во всём мире, является сильнейшим сдерживающим фактором. Потусторонние существа боятся Совета. Они знают, что Белый Совет может прийти быстро, из ниоткуда, с подавляющими силами. Основная масса ужастиков, имеющих мозги, избегают территории, контролируемой Белым Советом.