на рыбные ловли без платы ездить не могут ("Историч.  и  статист.  обозрение

уральских казаков").

     Выписываем из той же книги живое и любопытное изображение рыбной  ловли

на Урале:

     "Теперь обратим внимание на рыболовство уральского войска и  рассмотрим

оное  подробнее  как  потому,  что  оно  составляет   главнейший   и   почти

единственный источник богатства здешних жителей, так и потому, что различные

образы производства оного очень любопытны.  Прежде  же  всего  заметим,  что

против города Уральска ежегодно после весеннего половодья делают из  толстых

бревен  чрез  Урал  загороду   или   решетку,   называемую   учуг,   который

останавливает и не пускает далее вверх рыбу, идущую из моря 16).

     "Главнейшие рыбные ловли, из которых ни одной нельзя начать прежде дня,

определяемого войсковою канцеляриею, суть:

     "1-я, багренье, разделяющееся на малое  и  большое.  Первое  начинается

около 20 или 18 числа декабря и не продолжается долее 25-го; второе начинают

около 6 января и оканчивают в том же месяце. Багрят рыбу только от  Уральска

верст на 200 вниз; далее не продолжают, потому что там производится  осенняя

ловля.

     "Образ багренья таков: в назначенный день и час являются на Урал атаман

багренья (всякий раз назначаемый канцеляриею из штаб-офицеров) и все имеющие

право багрить казаки, всякий в маленьких одиночных санках в одну  лошадь,  с

пешнею, лопатою и несколькими баграми, коих железные острия лежат  на  гужах

хомута, у оглобли, а деревянные составные шесты, длиною в 3, 4, иногда в  12

сажен, тащатся по снегу. Прибыв на сборное место, становятся впереди  атаман

и около его несколько конных казаков для соблюдения порядка; а за ним рядами

все выехавшие багрить. Число сих последних простирается всегда до нескольких

тысяч; ежели кто из них осмелится  поскакать  с  места  один,  то  передовые

блюстители порядка рубят у него багры и сбрую.

     "Строгая и справедливая мера сия невольно удерживает на месте  казаков,

из коих почти  у  каждого  на  лице  написано  нетерпеливое  желание  скорее

пуститься вперед. Этого мало: даже у лошадей их, приученных к сему промыслу,

в глазах видно нетерпение скакать. Атаман, на которого все взоры устремлены,

ходя около саней своих  и  приближаясь  к  ним  как  будто  для  того,  чтоб

садиться, и опять отходя, не раз заставляет их ошибаться в сигнале;  наконец

он действительно бросается в санки, дает знак, пускает во всю  прыть  лошадь

свою, и за ним скачет все собравшееся войско. Тут уже нет никакого порядка и

никому пощады. Всякий старается опередить  другого,  и  горе  тому,  кто  по

несчастию вывалится из саней. Если он не будет раздавлен, чему примеров мало

помнят, то легко может быть изуродован.

     "Прискакав   к   назначенному   для   ловли   месту   17),   все   сани

останавливаются; всякий выскакивает  из  них  с  наивозможною  поспешностию,

пробивает во льду небольшой проруб и тотчас  опускает  в  него  багор  свой.