противу яицких казаков из Москвы идут два полка и что  около  Рождества  или

Крещения непременно будет бунт. Некоторые из послушных хотели его поймать  и

представить как возмутителя в комендантскую канцелярию; но он скрылся вместе

с Денисом Пьяновым и был пойман уже в селе Малыковке (что  ныне  Волгск)  по

указанию крестьянина, ехавшего с  ним  одною  дорогою  2.  Сей  бродяга  был

Емельян Пугачев, донской казак и раскольник, пришедший с  ложным  письменным

видом из-за польской границы, с намерением поселиться на реке Иргизе посреди

тамошних раскольников. Он был отослан под стражею в  Симбирск,  а  оттуда  в

Казань; и  как  все,  относящееся  к  делам  Яицкого  войска,  по  тогдашним

обстоятельствам могло казаться важным, то оренбургский губернатор и почел за

нужное уведомить о том государственную Военную  коллегию  донесением  от  18

января 1773 года.

     Яицкие бунтовщики были  тогда  не  редки,  и  казанское  начальство  не

обратило большого внимания на присланного преступника. Пугачев содержался  в

тюрьме не строже прочих невольников. Между тем  сообщники  его  не  дремали.

Однажды он под стражею двух гарнизонных солдат ходил по городу для собирания

милостыни. У Замочной Решетки (так  называлась  одна  из  главных  казанских

улиц) стояла готовая тройка. Пугачев, подошед к ней, вдруг оттолкнул  одного

из солдат, его сопровождавших; другой помог  колоднику  сесть  в  кибитку  и

вместе с ним ускакал из городу. Это случилось 19 июня  1773  года.  Три  дня

после в Казани получено было утвержденное  в  Петербурге  решение  суда,  по

коему Пугачев приговорен к наказанию плетьми и к ссылке в Пелым на каторжную

работу 3.

     Пугачев явился  на  хуторах  отставного  казака  Данилы  Шелудякова,  у

которого жил он прежде  в  работниках.  Там  производились  тогда  совещания

злоумышленников.

     Сперва дело шло о побеге в Турцию: мысль издавна общая всем недовольным

казакам. Известно, что в царствование Анны Ивановны Игнатий  Некрасов  успел

привести ее в действо и увлечь за собою множество донских  казаков.  Потомки

их доныне живут в турецких областях, сохраняя на чуждой им родине веру, язык

и обычаи прежнего своего отечества. Во время последней  Турецкой  войны  они

дрались противу нас отчаянно. Часть их явилась  к  императору  Николаю,  уже

переплывшему Дунай на запорожской лодке;  так  же,  как  остаток  Сечи,  они

принесли повинную за своих отцов и возвратились  под  владычество  законного

своего государя.

     Но яицкие заговорщики слишком привязаны были к  своим  богатым  родимым

берегам. Они, вместо  побега,  положили  быть  новому  мятежу.  Самозванство

показалось им надежною пружиною. Для сего нужен был только прошлец,  дерзкий

и решительный, еще неизвестный народу. Выбор их пал на Пугачева. Им нетрудно

было его уговорить. Они немедленно начали собирать себе сообщников.

     Военная коллегия дала знать о побеге казанского колодника во все места,

где, по предположениям,  мог  он  укрываться.