Хоукмун тоже рассмотреть их как следует не мог. Двое, как ему показалось, боролись с волнами, тогда как третий вроде бы просто сидел, наблюдая.

– Держитесь! – прокричал Хоукмун сквозь грохот волн и стоны ветра. Напрягая все силы, он поплыл еще быстрее и уже скоро был рядом с плотом, который бешено плясал на черно-белых волнах.

Когда потерпевшие кораблекрушение оказались в пределах видимости, стало понятно, что, действительно, только двое сражаются со стихией, не жалея сил. И еще стали видны их вытянутые шлемы-маски ордена Кабана.

Несколько мгновений герцог Кёльнский преодолевал искушение бросить их на произвол судьбы. Но если он пойдет на это, то будет не лучше их… Он должен спасти гранбретанцев, а уж потом станет видно, что делать с ними дальше.

Хоукмун закричал, но непохоже было, чтобы люди на плоту слышали его. Они рычали и бранились, поглощенные схваткой со стихией, и Хоукмун поневоле задумался, не помешались ли они от пережитых испытаний.

Он попытался вскарабкаться на плот, но веревка вокруг пояса и намокшая одежда тянули его вниз. В этот момент третий пассажир плота поднял голову и кивнул ему почти будничным жестом.

– Помоги мне, – прохрипел Хоукмун, – иначе я не смогу помочь тебе.

Тот поднялся, перешел на другой край плота, встал вплотную к двум сражавшимся со стихией солдатам. Пожав плечами, он схватил их за шеи, дождался мига, когда плот нырнет на волне, и столкнул их в воду.

– Хоукмун, дорогой друг! – прозвучал голос из-под кабаньей маски. – Как же я рад тебя видеть. Вот – я тебе помог. Облегчил груз.

Герцог Кёльнский успел схватить одного из тонувших солдат, барахтавшихся в воде, но не смог удержать. В своих тяжелых масках и доспехах они были обречены. Он, словно завороженный, смотрел, как маски постепенно скрываются под водой.

Потом перевел вспыхнувший гневом взгляд на оставшегося гранбретанца, который как раз наклонился, протягивая ему руку.

– Ты убил своих друзей, Д’Аверк! Мне очень хочется отправить тебя вслед за ними.

– Друзей? Дражайший Хоукмун, не бывает такого. Слуги – да, но друзья? – Д’Аверк вцепился в плот, когда очередная волна качнула его, едва не заставив Хоукмуна разжать руки. – Они были довольно верными, но ужасно скучными. К тому же выставили себя дураками. Этого я не потерплю. Давай я помогу тебе подняться на борт моего суденышка. Оно невелико, но всё же…

Хоукмун позволил Д’Аверку втащить себя на плот, затем обернулся в сторону едва заметного в темноте корабля и помахал. Почти сразу же веревка натянулась: Оладан начал вытаскивать ее.

– Повезло, что вы проходили мимо, – невозмутимо проговорил Д’Аверк, пока их медленно подтягивали к кораблю. – Я уже считал, что утонул и что все мои блистательные перспективы в прошлом, но тут явился благородный герцог Кёльнский на великолепном корабле. Судьба снова свела нас вместе.

– Именно, вот только я вышвырну тебя, как ты вышвырнул своих товарищей, если ты сейчас же не прикусишь язык и не поможешь мне держать веревку, – рявкнул Хоукмун.

Плот, вспахивая волны, наконец стукнулся о полусгнивший борт «Улыбчивой девчонки». Сверху скинули веревочную лестницу, и молодой герцог перевалился через борт на палубу, хватая ртом воздух.

Как только голова спасенного появилась над бортом, Оладан выругался и схватился за меч.

– Он наш пленник, – остановил его Хоукмун, – и нужен нам живым, ведь он отличная разменная монета на случай, если придется торговаться.

– Умно! – с восхищением воскликнул Д’Аверк, а затем закашлялся.