– Где-то на борту должен быть большой запас этого пойла, – предположил Оладан. – Они наверняка глотали его регулярно. Если бы мы не связали этого типа, он мог бы снова его хлебнуть.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Хоукмун купца.

– Слабость во всем теле, из меня как будто утекла вся жизнь и все чувства.

– Неудивительно, – хмыкнул Оладан. – Наверняка этот наркотик в конце концов убивает. Какой чудовищный план! Взять ни в чем не повинных людей, одурманить их, превратив в безумцев, использовать их, заставляя убивать и грабить, а потом просто забирать трофеи. Никогда еще о таком не слышал. Я-то думал, что Безумному богу поклоняются настоящие сумасшедшие. Но за всем этим стоит холодный расчет.

– Во всяком случае, на море, – уточнил Хоукмун. – Однако мне бы очень хотелось найти того, кто в ответе за все это. Только он может знать, где сейчас Иссельда.

– Во-первых, предлагаю спустить парус, – перешел к насущным вопросам Д’Аверк. – Мы понемногу дрейфуем к гавани. И если там увидят такой парус, прием нам окажут не самый теплый. Кроме того, можно извлечь пользу из этих сокровищ. Народ, мы же теперь богачи!

– Ты все еще мой пленник, – напомнил ему Хоукмун. – Но это правда, можно потратить часть сокровищ на себя, ведь те несчастные, которым они принадлежали, мертвы. Остальное отдать на сохранение какому-нибудь честному человеку, чтобы затем помочь семьям всех, кто пал от рук безумных моряков.

– И что потом? – спросил Оладан.

– Потом мы снова поднимем парус и подождем, пока корабль не отыщет хозяин.

– Откуда нам знать, появится ли он? Вдруг он узнает о нашем приходе в Симферополь.

Хоукмун мрачно усмехнулся.

– Тогда он, без сомнения, захочет нас найти.

Глава восьмая

Слуга Безумного бога

В Симферополе они сумели продать то, что было награблено одурманенными наркотиком людьми, кое-что из вырученных денег сразу потратили на провизию, лошадей и снаряжение, готовясь к долгой дороге. А остальное отдали на сохранение купцу, которого все называли самым честным человеком во всем Крыму. «Улыбчивая девчонка» тоже вскоре пришла в порт, и Хоукмун тут же купил молчание капитана, чтобы скрыть происхождение корабля с черными парусами. Забрав из каюты свои пожитки, среди которых была и седельная сумка с подарком Райнала, герцог Кёльнский вместе с Оладаном и Д’Аверком снова погрузились на корабль. Их безымянное судно покинуло порт с вечерним приливом. Кориантума они оставили выздоравливать в доме крымского купца.

Волны лениво качали черный корабль уже больше недели. Стоял штиль, ветер почти затих. Хоукмун предполагал, что они дрейфуют где-то рядом с каналом, отделявшим Черное море от Азовского, недалеко от Керчи, где Кориантум так неудачно сел на корабль.

Д’Аверк валялся в гамаке, подвесив его посреди корабля, и время от времени театрально кашлял и жаловался на скуку. Оладан то и дело поднимался в «воронье гнездо» и оглядывал водную гладь, а Хоукмун мерил шагами палубу, уже не зная, имеет ли его план хоть какое-нибудь здравое зерно, кроме желания узнать судьбу Иссельды. Он даже начал сомневаться, ей ли принадлежит найденное кольцо, ведь за долгие годы в Камарге могли сделать несколько подобных колец.

Но однажды утром на северо-западе появился парус. Оладан первым увидел его и позвал Хоукмуна.

– Вниз, – приказал тот, присмотревшись. – Все вниз.

Оладан спустился по вантам, а Д’Аверк, внезапно взбодрившийся, выпрыгнул из своего гамака и подошел к трапу, ведшему под палубу.