|
— Ваше упрямство весьма… Бог мой, неужели вы сами не видите, какая это нелепица? — Нет, — ответила миссис Оуэнс, — не вижу. Она сидела на земле, скрестив ноги, а живой ребенок спал у нее на коленях. Женщина придерживала его голову призрачными руками. — Прошу прощения, ваша честь, — вмешался стоявший рядом мистер Оуэнс, — миссис Оуэнс хотела сказать, что она не видит никакой нелепости. Она видит в этом свой долг. Когда-то мистер Оуэнс имел дело с Иосией Уордингтоном во плоти: тот заказал ему несколько изысканных предметов мебели в свою усадьбу под Инглшемом. С тех пор Оуэнс относился к баронету с большим почтением. — Долг? — Иосия Уордингтон замотал головой, словно стряхивая прилипшую паутину. — Ваш долг, мэм, перед кладбищем и сим сообществом бестелесных духов, призраков и тому подобных существ — как можно скорее отправить это создание в его естественную среду обитания, которая находится совсем в другом месте. — Мальчика мне отдала его мама, — отрезала миссис Оуэнс. — Дражайшая моя… — Никакая я вам не дражайшая! — Миссис Оуэнс вскочила. — По правде говоря, сама не понимаю, зачем я тут болтаю со всякими старыми скудоумными пустобрехами, когда мальчик вот-вот проснется… И где мне, по-вашему, найти для него еду на кладбище? — Вот именно, — сухо вставил Гай Помпей. — Как его кормить? Как о нем заботиться? Миссис Оуэнс сверкнула глазами. — Я позабочусь о нем не хуже его собственной матери! Она отдала его мне. Смотрите: я его касаюсь, видите? Я его держу. — Ох, Бетси, будь благоразумна! — сказала матушка Хоррор, хрупкая старушонка в огромном капоре и салопе. В них она ходила при жизни, в них и легла в могилу. — Где мальчик будет жить? — Здесь, — отвечала миссис Оуэнс. — Дадим ему почетное гражданство кладбища. Губы матушки Хоррор сложились в крошечную O. — Но… Боже милостивый… — Почему бы и нет? Это не первый случай. — Верно, — сказал Гай Помпей. — Но тот почетный гражданин — неживой. Незнакомец понял, что, хочется ему того или нет, в разговор вступать придется. Он отделился от тени темным пятном. — Неживой, — согласился он. — Тем не менее я понимаю, о чем ведет речь миссис Оуэнс. — Понимаете, Сайлес? — переспросил Иосия Уордингтон. — Да. К добру или нет — а я твердо убежден, что к добру, — миссис Оуэнс с супругом взяли этого ребенка под свою опеку. Однако, чтобы вырастить его, двух душ недостаточно. Нужна помощь всего кладбища. — А как же еда и прочее? — Я могу покидать кладбище, — ответил Сайлес. — И приносить еду. — Вам-то хорошо говорить! — вставила матушка Хоррор. — Да только вы шмыг — туда, шнырь — сюда, и кто за вами уследит? Пропадете на неделю, и мальчишка погибнет. — Вы мудрая женщина, — ответил Сайлес. — Теперь я вижу, почему ваше мнение так высоко ценят. — Он мог гипнотизировать лишь живых, но прекрасно знал, что лесть действует и на мертвых. — Что ж… Если мистер и миссис Оуэнс готовы стать его родителями, я буду его опекуном. Обещаю, что останусь здесь, а если мне понадобится покинуть кладбище, найду себе замену, чтобы ребенку приносили пищу и присматривали за ним. Для этих целей нетрудно использовать крипту часовни. — Но… — возмутился Иосия Уордингтон. — Но… человечий ребенок! Живой ребенок. Как же… Как же, как же… Проклятье! У нас кладбище, а не ясли! — Вы совершенно правы, — закивал Сайлес. |
