|
На его спине, без седла, сидела женщина, с ног до головы закутанная в серое. Ее длинная юбка и шаль казались сотканными из пыльной паутины. Лицо женщины было спокойным и безмятежным. Обитатели кладбища узнали ее: ведь каждый из нас в конце своих дней встречает Всадницу на белом коне, и забыть ее невозможно. Конь остановился у обелиска. На востоке небо слегка посветлело, залилось перламутровым предрассветным сиянием, отчего кладбищенскому люду стало не по себе и захотелось вернуться в свои уютные дома. Однако ни один не шелохнулся. Они смотрели на Всадницу со смесью волнения и страха. Покойники, как правило, лишены предрассудков, но сейчас они искали у нее мудрости или подсказки, как древнеримский авгур — в полете священных воронов. Она заговорила голосом, что прозвенел, как сотня крошечных серебряных колокольчиков: — Мертвым следует быть милосердными. И улыбнулась. Конь, который в это время спокойно жевал большой клок травы, замер. Дама коснулась его шеи. Он повернулся, прошел несколько громадных шагов, стуча копытами, и вдруг оторвался от земли и галопом поскакал по небу. Топот копыт превратился в далекое ворчание грома. Еще мгновение, и Всадница на своем скакуне пропала из виду. По крайней мере, так утверждали все жители кладбища, собравшиеся в ту ночь на холме. Дебаты тут же закончились без всякого голосования. Ребенку по имени Никто Оуэнс решили дать гражданство кладбища. Матушка Хоррор и Иосия Уордингтон, баронет, проводили мистера Оуэнса до старой часовни и рассказали о чуде миссис Оуэнс. Та ничуть не удивилась. — Вот и правильно! Ведь у некоторых в головах никакого соображения! А вот у нее — есть. Еще какое. Не успело серое утро осветиться солнцем, как ребенок крепко заснул в уютной маленькой гробнице Оуэнсов (при жизни господин Оуэнс был главой местной гильдии краснодеревщиков, и коллеги воздали ему должные почести). До рассвета Сайлес еще раз покинул кладбище. Он нашел на склоне холма высокий дом, осмотрел три мертвых тела, изучил ножевые раны. Удовлетворившись увиденным, он вышел в утренний полумрак. Обдумывая возможные неприятные варианты развития событий, Сайлес вернулся на кладбище, в часовню, где обычно спал под самым шпилем, пережидая дневное время. А в городе, у подножия холма, человек по имени Джек кипел от злости. Он так долго ждал этой ночи, готовился к ней целые месяцы — даже годы! И начало было удачным: трое умерли, не успев даже вскрикнуть. Но потом… Потом все пошло совершенно, абсолютно наперекосяк. С какой стати он потащился на вершину холма, когда ребенок явно спустился вниз? К тому времени, как Джек вернулся, след остыл. Кто-то нашел ребенка, забрал его, спрятал. Другого объяснения быть не могло. Грянул гром, громко и неожиданно, как пистолетный выстрел, и полил дождь. Человек по имени Джек начал методично обдумывать свои дальнейшие действия: к кому из жителей городка наведаться, кто станет здесь его глазами и ушами… О неудаче собранию рассказывать необязательно. Да и не такая уж это неудача, сказал он себе, прячась под козырьком магазина от утреннего дождя, хлынувшего с неба потоком. Впереди еще много лет, много времени. Он успеет завершить неоконченное дело. Перерезать последнюю нить. Завыли сирены. Мимо Джека проехала сначала полицейская машина, потом неотложка, потом машина без опознавательных знаков, но с сиреной. Человек по имени Джек нехотя поднял воротник плаща, пригнул голову и вышел под дождь. Нож лежал в карманных ножнах, в сухости и тепле, и никакой ливень был ему не страшен. Глава 2 НОВАЯ ПОДРУЖКА Никт рос тихим и довольно послушным мальчиком. У него были серьезные серые глаза и копна волос мышиного цвета. Едва научившись говорить, он стал засыпать жителей кладбища вопросами: «Почему меня не выпускают с погоста?» Или: «А что он делает? Я тоже хочу!» Или: «А кто здесь живет?» Взрослые старались удовлетворить его любопытство, но их противоречивые ответы часто сбивали мальчика с толку. |
