Я произнес, не повышая голоса:

— Уходи, Левкин, а не то я ударю тебя.

Меня начинала пугать моя ярость.

Левкин слегка повернул дверную ручку у себя за спиной, продолжая упиваться своей способностью доводить меня до бешенства.

— Ну так ударьте меня, бейте меня! Ударившему тебя по щеке подставь и другую. Я предлагаю вам обе щеки, дядя. Я предлагаю вам… Ай!

Я чуть пошевелился, и он приоткрыл дверь, готовый выскочить. Лицо его было вкрадчивым, широким, разглаженным улыбчивой насмешкой, глаза — две блестящие ликующие дуги. Ноздри выгнулись от счастливой наглости.

Он тихо продолжил:

— Хотя кто дал вам право меня наказывать? Старый носорог, старый носорог! Ну да, я все подслушал под дверью! Я вошел только потому, что через скважину ничего не было видно. И зрелище того стоило, дядечка, оно того стоило! Вот, возьмите. Вам понравится тискать ее у себя в стойле!

Он швырнул мне в лицо ночную рубашку.

Одной рукой я отбросил кружевную вещицу на пол, другой потянулся к Левкину. Пальцы коснулись его рубашки, но он увернулся, промчался мимо и легко вспрыгнул на кровать. Подхватил стул и направил его ножками ко мне.

— Ах, не здесь, не здесь, — мягко возразил он, задыхаясь от возбуждения. Расхристанная рубашка вылезла из его брюк. — Не в миленькой комнатке Флоры со всеми этими безделушками. Тут не место играть в носорогов. Снаружи можно, если хотите. Но не прогадайте: я умею бороться и смогу себя защитить. Возможно, это будет восхитительно. Но нет, нет! Отто — вот кто убьет меня. И когда настанет время, я не буду ему сопротивляться.

Я схватил стул за ножку и дернул к себе. К счастью, Левкин легко отпустил его и остался стоять передо мной на кровати, широко раскинув руки и всем своим видом изображая беззащитную покорность. Опасный момент прошел.

Я чувствовал себя непоследовательным, гадким, несчастным, я ненавидел его и ненавидел себя. Мне хотелось как-то завершить сцену, и я пообещал:

— Я не скажу Отто, но ты должен уйти.

— Уйду, когда буду готов, — ответил он. — Сестре здесь хорошо. Хотите свести хозяина Отто с ума? Ах, Эдмунд, Эдмунд, как же вы мне нравитесь! Вы такой же шут, как ваш брат, но даже не знаете этого! Он-то, по крайней мере, знает, что он — на редкость нелепое животное.

— Я не скажу Отто, — повторил я, — зато скажу Изабель. А теперь…

Он разразился хохотом.

— О, Изабель! Ей! Нет-нет, это слишком прекрасно. Нет, это она вам кое-что расскажет, бедняжка носорог, бедняжка буйвол, она побьет вас палкой, она впряжет вас! Но я и забыл, вы же патронажный работник, главный ревизор! Что ж, вы узнаете, узнаете. Да, идите поговорите с Изабель! Она расскажет, она вам все расскажет.

Гигантский прыжок с кровати — и, пробегая мимо, Левкин легонько похлопал меня по груди. Я шлепнулся на стул. Слышно было, как Левкин кричит на площадке: «Изабель! Изабель!»

12 Признания Изабель

Изабель заперла за мной дверь и немного приглушила проигрыватель.

— О чем там Дэвид кричал?

Одетая в поношенный голубой шелковый пеньюар с закатанными рукавами, она выглядела опухшей и растрепанной, какой-то помятой, сонной, рассеянной, немного напуганной. Возможно, она только что встала.

— Что случилось, Эдмунд? На тебе тоже лица нет.

Она пристально посмотрела на меня. Что-то похожее на Вагнера урчало на заднем плане.

— Флора вернулась, — сказал я, взглянул на Изабель и действительно почувствовал себя шутом и раззявой.

— Я знаю. Что Дэвид с тобой сделал, Эдмунд? Он впихнул тебя в дверь, точно собаку! Нет, ты садись, а я постою. В последнее время мне не усидеть на месте, я слишком нервничаю.