— Я намерен попользоваться тобой точно так же, как ты попользовалась мной, — упрямо повторил Винченцо.

Еле ворочая языком, Марша выговорила:

— И как же ты собираешься это сделать?

— А ты как полагаешь? — Он взглянул на нее с мрачным торжеством. — Не думаю, что после этого тебе когда-нибудь захочется снова связываться с сицилийцем.

Марша порывисто вздохнула.

— Я не позволю тебе выдвигать против меня голословные обвинения. Я обращусь за помощью к адвокату…

— У меня есть доказательства твоей вины!

— Ты не можешь иметь доказательств того, чего я не делала!

— А если у тебя еще остались какие-то деньги, я потребую их обратно. К тому времени, как я расправлюсь с тобой…

— Пока что до этого дело не дошло! — яростно отбивалась от его атак Марша, панически оглядываясь по сторонам в поисках спасительного выхода.

Чувственные губы Винченцо растянулись в жестокой улыбке.

— Какой смысл говорить, что я не сделаю этого, если я уже начал дело! Неужели же ты думаешь, что я позволю тебе безнаказанно улизнуть? Ты должна была сообразить, что тебя будут искать. Тот день, когда я увидел твою фотографию, стал для меня настоящим праздником…

— Мою фотографию?

— На обложке последнего бюллетеня общества «Земная забота». Большая неосторожность с твоей стороны, милая крошка. Обычно благотворительной литературой занимаются мои сотрудники. Эту брошюрку мне подсунули на званом обеде. И вдруг я вижу тебя, скромно стоящую рядом со стариканом Шульцем на церемонии открытия какого-то фонда.

Марша уже забыла, что в том самом бюллетене, который, как говорила ей Патти, вызвал интерес Винченцо к благотворительности, была напечатана ее фотография. Она считала их сегодняшнюю встречу результатом невероятного совпадения. Поэтому неожиданное открытие, что он заранее знал об этом, поразило ее словно громом.

— Подумать только, лживая мелкая мошенница, ловко обманывающая людское доверие, вдруг собирается занять ответственный пост в благотворительном обществе, — издевался Винченцо. — В обществе, без сомнения, полно благонамеренных людей, но, увы, они больше интересуются охраной окружающей среды, а не финансовой выгодой или строгим контролем за благотворительными фондами. И вот тут, как лиса в курятнике, полном беспомощных, пушистых цыплят, появляется наша милая Марша. Да у Шульца последние волосы на голове дыбом встанут, когда он узнает, что ты за хищница.

— Как ты смеешь говорить о том, что я обманываю людское доверие? — горячо возразила Марша. — Произошло чудовищное недоразумение…

— Но, как мне кажется, оно принесло тебе немалую пользу! — Взгляд его выпуклых, темных глаз был странно холодным. — Я теперь точно знаю, что ты собой представляешь. Только не говори, что ты изменилась. Стоило мне увидеть, как ты вертишь хвостом перед старым Шульцем, я сразу все вспомнил. Как же, такая трогательная, хрупкая малютка, — с подчеркнутой издевкой продолжал он, в упор разглядывая ее фигурку.

Его рот сжался в узкую линию. — Естественно, всем мужчинам сразу хочется защитить тебя. И я не виню этого старого козла за то, что он попался на твою удочку. Видит Бог, разве я сам не оказался на том же крючке?

Атмосфера накалялась с каждой минутой. Его голос звенел от нескрываемой ненависти. Она почти физически ощущала ее.

— Винченцо, я…

Протянув руку, он сжал ее тонкое запястье и дернул к себе.

— Заткнись, — грубо рявкнул он.