— После доказательств, которые я представлю, на месте обвиняемого очень скоро очутишься сама ты.

Наступила гнетущая тишина. Винченцо остановил «феррари» у тротуара и выключил двигатель.

— Куда это ты ездишь по выходным? — лениво спросил он.

Мгновенно напрягшись. Марша резко повернулась к нему, и, прежде чем успела отвести взгляд, ее бирюзовые глаза широко раскрылись от ужаса.

Винченцо сидел, откинувшись на спинку кресла. В полумраке салона его волнующе-красивое лицо напоминало лики античных мраморных статуй.

— Каждые выходные… каждый отпуск, — протянул он, показывая, как много он уже знает о ее жизни. — Может быть, ты где-нибудь прячешь своего муженька? Не он ли и подвигнул тебя на кражу?

— Н-не болтай ерунды!

— Ну, значит, любовника, — невозмутимо заявил Винченцо. — Но теперь забудь о нем. Я не собираюсь отпускать тебя к нему…

— Бога ради, что ты хочешь этим сказать?

— Или позволять забираться в другие постели. Хотя сомневаюсь, что у тебя будут оставаться на это силы. Все твое время будет уходить на то, чтобы ублажать меня, а это, поверь мне, совсем не так просто. — Винченцо немного помолчал, не обращая никакого внимания на ее ошарашенный вид. — Я быстро выхожу из себя, у меня большие запросы…

— Но я вовсе не собираюсь жить с тобой, — сдавленным голосом пробормотала Марша.

— Мне все равно, как ты это назовешь, но одно ты должна усвоить твердо: тебе не удастся снова сбежать из моей постели. — Винченцо с небрежной грацией откинул голову назад; его непринужденное поведение только подчеркивало его внутреннюю уверенность в том, что хозяин здесь он.

— Ты совсем свихнулся! — задыхаясь, выпалила Марша. Ее снова охватила дикая ярость. — Я скорее утоплюсь, чем позволю тебе снова до меня дотронуться.

— Ой ли?

— Да лучше смерть, чем ты! — с жаром воскликнула Марша.

— Тебе не отвертеться, милочка! Или ты можешь заплатить мне за молчание чем-нибудь другим? — спокойно спросил Винченцо с язвительной улыбкой.

Постепенно смысл его вопроса дошел до нее, и полный ужаса и тоски взгляд Марши встретился с ледяной чернотой его глаз.

— Ты меня шантажируешь? — прошептала она заплетающимся языком.

— Должно быть, это побочное влияние юридической компании, которой я владею. — Винченцо окинул ее пристальным взором. — И это далеко не так подло, как твой поступок по отношению ко мне. Сначала ты продавала мне свое тело за информацию и деньги. Потом продала меня за положенные тридцать сребреников. И что же это тебе дало? Ты использовала меня…

— Я тебя не использовала, и ты сам прекрасно знаешь это!

— Настало время расплаты, дорогая. И не спеши предупреждать Шульца, что увольняешься. Там для тебя все кончено, и он никогда не узнает, что, если бы не мое вмешательство, его бы ждал скорый крах. Завтра в восемь вечера я заеду за тобой, — промурлыкал он, но это прозвучало как приказ. — А теперь можешь отправляться спать.

С трудом сглотнув. Марша начала было вылезать из машины, но он тоже сделал движение и подхватил ее прежде, чем она успела понять его намерение. Винченцо втянул ее обратно в машину с такой легкостью, будто она была кукла.

— Поди сюда…

— Убери от меня свои лапы, — возмутилась она.

— Я хочу получить кое-что в виде аванса.

Запустив свои сильные пальцы в ее шелковистые волосы, Винченцо быстро притянул ее к себе и окинул пристальным взглядом затененных густыми ресницами темных глаз запрокинутое лицо женщины.