Не в силах освободиться из его сильных рук, дрожа всем телом, Марша выкрикнула:

— Я не предавала тебя!

— Ты предала меня вдвойне! И как работодателя и как любовника! — Винченцо окинул ее испепеляющим взглядом.

Взмахнув одной рукой, Марша ударила его по твердой щеке так сильно, что у нее даже заболели пальцы. И замерла, сама пораженная яростью, вырвавшейся наружу. До этого она никогда в жизни никого не била.

Марша вся побелела, губы ее дрожали. Винченцо не моргнул даже глазом. Наоборот, к ее великому удивлению, он улыбнулся, и от этой улыбки у нее по всему телу пробежали мурашки. Это была улыбка тигра, попробовавшего жертву на зуб. Винченцо понял, что она потеряла над собой контроль, и торжествовал. Негромко рассмеявшись, он выпустил ее руку.

К горлу подступали слезы, она лихорадочно дергала дверцу машины, но та не открывалась.

— Она заперта, — спокойно заметил Винченцо и завел двигатель.

— Куда ты собираешься меня везти?

— В твою трогательную скромную комнатку. Выбранную, вероятно, в расчете на доверчивость Шульца. Он весьма наивен, — заявил Винченцо. — Ведь стоит поглядеть на твой шикарный наряд, как сразу появятся некоторые сомнения в том, что ты бедствуешь.

— Это платье я одолжила, — резко ответила Марша, совершенно не понимая, зачем она говорит ему это. Ее нервы походили на туго натянутую резину, которая может вот-вот лопнуть.

— Да, да, — с явной издевкой согласился Винченцо. — И то, что оно сидит на тебе словно влитое, — конечно, чистая случайность.

Марша сжала непослушными руками ноющие виски.

— Откуда ты знаешь, где я живу?

— Просто знаю.

— Выпусти меня, пожалуйста, из машины.

— Чтобы ты устроила скандал? Только попробуй открыть рот, милочка, — и ты будешь горько жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.

— Перестань мне угрожать!

— Что, не хочется отправляться в тюрьму, дорогая? — Винченцо язвительно хохотнул.

— Уж этого я боюсь меньше всего: ведь я ни в чем не виновата, — Марша пыталась сдерживать прорывающуюся в голосе ярость. — Так что не надейся!

— Лгунья… Ты же вся трясешься, с головы до пят! Но каким, должно быть, для тебя будет облегчением избавиться от оков приличной жизни, от роли респектабельной женщины, которую ты играла для удовольствия старого дурака Шульца, — безжалостно отрезал Винченцо.

— Я никогда тебе не забуду того, что ты там сказал!

— Только правду и ничего, кроме правды. У меня было искушение сказать больше, но это было бы уже слишком, — отрубил Винченцо.

— Я не собираюсь увольняться с работы!

— Тогда я уничтожу тебя. Я заберу назад свой дар, переданный обществу «Земная забота» за прекрасную работу на ниве охраны окружающей среды…

— Ты этого не сделаешь! — Марша была в ужасе.

— И объясню при этом, что не могу доверить контроль над столь крупной суммой денег благотворительному обществу, пользующемуся услугами женщины, которую я знаю как отпетую мошенницу.

Марша, подавленная непреклонностью его намерений, опустила голову.

— Мне кажется, что после этого Шульц вышвырнет тебя вон.

— Я привлеку тебя к ответственности за клевету! — отчаянно крикнула Марша.

— После доказательств, которые я представлю, на месте обвиняемого очень скоро очутишься сама ты.