На радостях Изяслав Давидич простил даже Ивана Берладника. Выревский князь в бою держался стойко, сражался, не пытаясь перейти на другую сторону, как говорят, был даже легко ранен. Он и впрямь вошёл в палату чуть скособочась, и Изяслав, который уже несколько дней находился в светлом расположении духа, тепло окликнул его:

    - Что-то ты бледен, Иван! Али недужится? Присядь вот тут, на лавочку. Сейчас вина подадут…

    - Здоров я, княже, - сдержанно ответил тот. - А за заботу спасибо.

    Отбитый Тудором Елчичем бок в последнем бою дал о себе знать - видимо, было сломано ребро, да срослось неправильно, а может, потянул что. Но в сече натрудил он левую половину тела и сейчас рукой двигал с трудом.

    - Больно ты смурен, - пожурил Изяслав. - Я победил, Киев себе вернул, а ты будто не рад?

    - Радуюсь я, княже, - ответил Иван и раздвинул губы в улыбке.

    - А раз радуешься, то нечего дуться! - Изяслав встал ему навстречу. - Коль обиду затаил, так я тебя давно простил. Вижу - верный ты мне слуга! А я своих верных не забываю… Ну, а кто старое помянет, тому и глаз вон!

    - Спасибо на добром слове, княже, - поклонился Иван.

    - Ой, да полно! - Изяслав положил руку ему на плечо, усадил на крытую бархатом лавочку, присел рядом. - Помнишь ли наши труды, как вместе бегали от врага? Как чуть ли не одним корзном на ночлеге укрывались?

    - Помню.

    - Так отринь от сердца всё пустое! Я люблю тебя по-прежнему и готов помочь тебе. Какой город хочешь? Галич? Перемышль? Волынь?

    - Я князь Выря…

    - Брось! - тряхнул его Изяслав за плечи. - Тебе ли княжить в захудалом Выре? Ты орёл-князь! Слава о тебе по всей Руси гремит! Где ни скажи: «Берладник!» - тут же тебя поминают. Вот расправимся с Ростиславом, его союзников прижмём к ногтю, и выбирай себе удел по сердцу. А я для тебя что хошь сделаю… Хошь, зятем своим назову? - вдруг заговорщически подмигнул Изяслав. - У сыновца мово, Святослава Владимировича, сестрица малая подрастает. Девчонке тринадцать годков, невеста почти. Отдам тебе её, голубушку Доброславу…

    - Благодарствую за честь, княже, - пробормотал Иван.

    - Вот и славно! Стало быть, опосля Велика Поста и свадебку!… Только о Елене моей думать забудь, - внезапно совсем другим, холодным и чужим, голосом шепнул Изяслав прямо в ухо Ивану и, как клещами, сдавил левую онемелую руку. - Со свету сживу…

    - Княже, я! - растерянно воскликнул тот.

    - Перемоги себя! Думаешь, коли ты изгой, то и жить должен по-своему? Нет, брат, шалишь! Ты тоже князь! Станешь мужем Доброславы Владимировны - и весь сказ! И чтоб в Киев, как на столе своём сядешь, - ни ногой, пока я жив! Всё понял?

    Холодными, злыми стали светлые глаза, и Иван, высвободившись из княжеских объятий, сполз на пол, вставая на колени.

    - Прости, княже, - промолвил, глядя в пол, - крест тебе целую, что до самой кончины из воли твоей не выйду. До гроба я верный твой слуга…

    - Вот и добро, вот и славно, - снова добрея, Изяслав Давидич потрепал Берладника по ссутулившемуся плечу. - Ну, ступай пока. Вечером на пиру свидимся!

    Как ни спешил Изяслав Давидич, лишь через месяц сумел собрать новые полки и двинуться на Белгород. Он легко подступил к городу, пожёг и пограбил посады, но его буквально ошеломила весть о том, что к Киеву и Белгороду со всех сторон подходят призванные Ростиславом Мстиславичем союзники.