- Это где ж такое? - чесали в затылке люди.

    - В Берлади.

    - А… Так вы берладники! Ну и каково там, в Берлади? Говорят, вольное житьё?

    - Не жалимся.

    - А чего к нам подались?

    - А мы за князем, - всадники кивали на едущего впереди Ивана.

    - Так у вас и князья там есть? И бояре с тиунами?

    - Не, бояр и тиунов мы в три шеи гоним. А князь всего один. Вот энтот…

    - Эх-ма, - люди качали головами и разводили руками. Видать, жизнь, и правда, везде одинаковая. И в Киеве, и в Чернигове, и в Переяславле, и даже в далёком Суздале слышали о Берлади. Сказывали, будто житьё там трудное, но вольное и каждый сам себе господин. А поди ж ты - и там князья завелись. Ну некуда русскому человеку податься! Обязательно найдётся нахлебник на шею!

    Иван был внимателен, въезжая в пределы Киевской Руси. Видал он Звенигород и Галич, в детстве живал в Перемышле, гостил в Теребовле и Голых Горах. Казалось, все города на Руси похожи один на другой, а вон въехал в Котельницу, потом - в Ярополч, после - в Здвижен, за ним - в Желань… Ни один град непохож на другой. Котельница - град большой, торг шумит. Ярополч - град, как тесто, холм облепил и жизнь в нём такая же тихая. Здвижен маленький - смотреть не на что. И Желань более на крепость похожа, словно тут каждый час врага ждут. Зато от Желани до Киева рукой подать.

    В дороге много наслышался Иван про Киев - на ночлегах разговаривал с людьми, спрашивал о том, кто сейчас княжит на Горе, да тихо ли вокруг, не шалили ли половцы летом. Баяли кто о боярах, кто о ремесленных слободах, кто о шумном торге на Подоле, кто о чинимых местными тиунами неправдах, а кто называл родичей и знакомцев, павших в боях с половцами. Но того, что открылось взору, не слыхал Иван ни от кого.

    Киев увиделся берладникам ясным зимним днём. До Карачуна и Рождества оставались считанные дни, морозило. Накануне выпал снег, усыпав всё вокруг белой пеленой и принарядив небольшие вросшие с землю изобки, баньки, клети и плетни. Сегодня с чистого неба лился прозрачный свет, яркими огоньками вспыхивали и гасли на сугробах разноцветные искорки.

    Стоявший на трёх холмах, Киев словно вздымался над озером посадов. Домишки теснились один подле другого, узкие улочки вились, устремляясь к ближайшим воротам, ради мирного дня распахнутым настежь. На берегу замёрзшего ручья играли ребятишки. Они визжали озорно и весело, словно не ведали, что живут в самом большом и богатом городе Руси - только Господин Великий Новгород мог сравниться с Киевом.

    Улочка превратилась в дорогу, по которой шли и ехали люди. Дома здесь стали больше, выше и крепче. Где-то слышался звон - работала кузня.

    Берладники сбились вместе, едва не толкая конями друг друга. Иные украдкой крестились, шептали молитвы и заговоры. Но большинство глядело удивлённо и воинственно.

    - Эва, городище-то! - слышались голоса. - Небось во всей Берлади столько народа не сыщешь, сколько тут живёт!

    - Сыщешь-сыщешь! Нешто наш Берлад мал?

    - Может, и не мал, а тут всё одно - стольный град!

    - А сколько в других городах люда? Не счесть…

    - Неужто это всё Русь?

    - Она самая и есть!

    - Велика-а…

    - А воля-вольная токмо у нас обретается! В иных местах её князья да бояре, да тиуны давно извели под корень!

    За воротами - были они больше, чем все виденные берладниками до этого ворота, - пошли сплошь храмы, богатые усадьбы, терема и палаты.