— Знаете, ларо Милад… Учитывая современные реалии, вы избрали самый идиотский, нелогичный и недейственный способ ухаживания. Сейчас не дикие времена, чтобы женщину можно было ударить по голове дубиной и утащить в пещеру.

Милад раздраженно сверкнул синими глазами, но не стал доказывать, что вел он себя, дескать, совершенно не в этом ключе, и я сгущаю краски.

— Поймите правильно, — внезапно решила заговорить другая я, подбавив в голос чуть мурлыкающих нот, — многим женщинам нравится, когда их добивают таким… мускулинным и грубым образом. Но мы обе ценим, когда в нас видят личность. А вам ведь на самом нравится красивая темпераментная куколка.

Динес Милад уже морально готовился к тому, чтобы обдумать концепцию «Женщина — тоже личность», но нас грубо прервали. Сперва запахло паленым, потом что-то взорвалось, упало что-то тяжелое, а кахэ еще и усугубил ситуацию тем, что перевернул к бесам обеденный стол, превратив его в хиленькое, но все же укрытие для нас двоих.

— Птичка?! — испуганно пискнула я, разом признавая мужское превосходство. Пусть выполняет гендерную роль и защищает хрупкую и беззащитную меня!

— Птичка, — коротко подтвердил Милад и начал творить заклинания.

Мне оставалось только зажмуриться и свернуться в самый компактный из возможных комков.

Но как у него хватило духу вот так вломиться к Миладу? Проследить — одно, но вломиться… Ну не мог же Соловей не понимать, что убить этого кахэ будет на пару порядков сложней, чем провернуть тот же фокус с нашими доверчивыми и беспомощными коллегами?

«А он неплохо взъелся на нас. На всех нас, пожалуй. А заодно совсем рехнулся. Кто вообще полезет в лоб на Руку Смерти? Это даже для самоубийства — и то слишком извращенно!»

После такого заявления мне пришло в голову, что куда уместней бояться не Соловья, а за Соловья. В конце концов, речь действительно идет о Руке Смерти, одном из самых отмороженных и отчаянных вояк в нашем мире!

— Лучше сам сдавайся! — крикнул Милад скрывавшемуся за завесой дыма эльфу. — Я знаю кто ты, знаю, что ты сделал! Меня послал за твоей головой Анейрин!

Соловей расхохотался, и от этого совершенно кошмарного, безумного смеха, мне стало действительно не по себе.

— Ты не знаешь, кто я! Ты даже представления не имеешь, кто я есть на самом деле!

Убийца несколько секунд промолчал, а потом произнес то, что заставило меня пораженно выругаться.

— Я Риннэлис Тьен.

Больше всех, кажется, удивился Милад. Бедняга даже с ответом не нашелся. Да и что, в самом деле, можно сказать кому-то с настолько поехавшей крышей? Видимо, раньше у эльфа она держалась на последнем гвозде, но пришел день, когда он просто не выдержал.

Самым поразительным для меня стало то, что голос Соловья изменился, пока он называл это практически сакральное имя, превратившись из мужского… в бесполый.

— Приехали, — обалдело пробормотала я.

«Конечная остановка, всем пора на выход, — подхватила вторая я. — С этим уже не договоришься».

Кахэ, не выглядывая из-за стола, крикнул:

— Кретин, ты вообще-то мужчина! И эльф к тому же! Риннэлис Тьен умерла много лет назад!

Наверное, Милад попытался что-то донести до Соловья или от отчаяния, или от благородного порыва, который уже много кого загубил.

«Ты ему скажи, что до Соловья в таком состоянии ничего не донести. Он уже в коллапсе. Разговаривать бесполезно».

Донести до Милада послание субличности у меня не было ни единого шанса, кахэ уже перемахивал в этот момент через наше хлипкое укрытие с кухонным ножом в руке.