|
– Тогда я скажу вам что то действительно этичное. Вы – одна из самых красивых женщин в мире. Девушка снова залилась краской. – Вы действительно так считаете? По моему, у меня слишком широкий рот. Я такая же красивая, как девушки на Западе? Однажды мне сказали, что я похожа на Грету Гарбо. Это правда? – Вы красивее ее, – заверил Бонд. – Ваше лицо светится. И рот совсем не слишком широкий, вам очень идет именно такой. По крайней мере, мне он нравится. – Что это значит – «лицо светится»? Что вы хотите сказать этим? Бонду хотелось сказать, что она совсем не похожа на русскую шпионку: в ней нет хладнокровия, необходимого для этой профессии, нет расчетливости, а есть радость жизни, и глаза лучатся теплом. – У вас веселый и радостный взгляд, – сказал он несколько неловко. – Вот как? – Лицо Татьяны стало серьезным. – У нас в России мало радости и веселья. Об этом редко кто говорит. «...Веселье? В моем взгляде? Как я могу выглядеть радостной после всего, что произошло за последние два месяца», – подумала она. Впрочем, на душе у нее и впрямь было легко. Может быть, она легкомысленна по природе? Или причина заключается в этом мужчине, первая встреча с которым принесла чувство облегчения, сменившее мучительные раздумья о предстоящем испытании? Все оказалось куда проще, чем она предполагала. И сам Джеймс Бонд искренний и простой, с таким мужественным лицом. Поймет ли он и простит ее, если она расскажет, что ее послали соблазнить его? Может, он не придаст этому большого значения? В конце концов она не собирается причинить ему никакого вреда. Ей просто нужно с его помощью попасть в Англию. Попасть в Англию и сообщить в Центр, выполнить свое задание. «Ваше лицо светится!» Может быть, это так и есть? Ее охватило удивительное, ни с чем не сравнимое чувство свободы, радости от того, что она наедине с мужчиной, – таким, как Джеймс Бонд, – что она не понесет за это никакого наказания. Это такое волнующее, такое пьянящее чувство! – Вы очень привлекательны, – сказала она, пытаясь отыскать какое нибудь сравнение, которое могло бы доставить ему удовольствие. – Как герой американского кино... Гримаса отвращения, появившаяся на лице Бонда, озадачила и огорчила девушку. – Боже мой, Таня! Худшего оскорбления вы просто не могли придумать! Девушке захотелось исправить свою ошибку, но как странно: ей казалось, что все мужчины на Западе стремятся походить на кинозвезд. – Простите меня, – сказала она извиняющимся тоном. – Мне хотелось сказать вам что то приятное. Говоря по правде, вы очень походите на моего любимого героя из книги русского писателя Лермонтова. Когда нибудь я расскажу вам о нем. Когда нибудь! Бонд решил, что пора переходить к делу. – Послушайте, Таня, – начал он, стараясь не смотреть на прелестное лицо, обрамленное каштановыми волосами. – Давайте кончим глупости и займемся серьезными вещами. Что все это значит? Вы действительно хотите ехать со мной в Англию? – Он взглянул ей прямо в глаза, и она ответила ему тем же. – Ну конечно! – Вы уверены в этом? – Уверена. – Бонд не сомневался, что она кончила флиртовать и говорит правду. – И вы не боитесь? По ее лицу промелькнула тень, но он не придал этому значения. А Таня просто вспомнила, что не должна выходить за рамки своей роли: ей нужно было сыграть, что она испугана, очень испугана. Но как не хотелось ей сейчас играть эту роль... – Да, я очень боюсь. |
