|
Примерно в сотне ярдов от огромного щита дома кончились, и лунный свет заливал открытое пространство. Керим остановился в тени последнего дома и дал знак Бонду, чтобы тот встал рядом. – Надо подождать, – прошептал Керим. Бонд слышал каждое движение Керима. Тот отстегнул крышку кожаной сумки, замок щелкнул, и Керим сунул в руку Бонду длинный цилиндр, расширяющийся на обоих концах, длиной в два фута. – Немецкий оптический прицел, – прошептал Керим на ухо Бонду. – Работает в инфракрасных лучах – прибор ночного видения. Посмотри на рекламный щит. Обрати внимание на лицо, изображенное там: под самым носом – замаскированный люк. Бонд оперся локтем о стену и, приложив прицел к правому глазу, повернул винт фокусировки. В поле зрения показалось огромное женское лицо и какие то буквы. Медленно смещая объектив прицела, Бонд прочитал надпись: «Ниагара. Мэрилин Монро и Джозеф Коттен». Он опустил объектив ниже, к огромному носу, к соблазнительно изогнутым губам и, напрягая зрение, увидел едва заметные очертания прямоугольника в верхней губе актрисы. Расстояние от люка до тротуара было немалым. Сзади послышалось несколько щелчков. Как Бонд и предполагал, трость Керима была ни чем иным, как винтовкой, причем ручка трости служила прикладом и затвором одновременно. На месте резинового наконечника торчал глушитель. – Ствол от нового винчестера, – с гордостью прошептал Керим. – Рассчитан на патрон калибра 0,308. В обойме три патрона. Дай прицел. Я хочу сориентироваться и быть наготове до того, как мои люди постучат в дверь сарая. Ты не будешь возражать, если я воспользуюсь твоим плечом вместо упора? – Пожалуйста, – Бонд передал Кериму оптический прицел. Керим закрепил его на стволе винтовки и положил ее на плечо Бонда. – А вот и он, – прошептал Керим. – Точно в том месте, где сказал Вавра. В это мгновение на перекрестке показались два полицейских. Бонд замер. – Все в порядке, не беспокойся, – раздался шепот Керима. – Это шофер и мой сын, – он сунул в рот два пальца и как то странно свистнул: свист был очень низким по тону и, как показалось Бонду, едва слышным. Один из полицейских поднял руку к лицу. Затем оба повернулись и пошли дальше, громко стуча сапогами по мостовой. – Еще несколько минут, – прошептал Керим. – Им нужно обойти рекламный щит сзади. – Бонд почувствовал, как тяжелый ствол винтовки лег ему на плечо. Ночную тишину нарушил резкий металлический звук, донесшийся из сигнального ящика, расположенного рядом с железной дорогой. Стрелка семафора опустилась, среди созвездия красных огней вспыхнул зеленый. Вдалеке, где то у мыса Сераглио, послышалось тяжелое пыхтение локомотива. Поезд приближался. Уже можно было различить звон буферов плохо сцепленных грузовых вагонов. Слева показался желтый свет прожектора, установленного на паровозе, и из за поворота выполз весь состав. С пыхтением и лязгом поезд медленно продолжал свой стомильный путь к греческой границе. Тяжелое облако дыма, поднимающееся из паровозной трубы, окутывало весь состав. Показался красный фонарь на последнем вагоне и скрылся, и шум локомотива стал исчезать вдали. Прозвучало два резких протяжных гудка – машинист предупреждал маленькую станцию Буют, в миле отсюда, о приближении поезда. Бонд почувствовал, что ствол вдавился ему в плечо. Он напряженно вглядывался в темноту, пытаясь разобрать, что происходит в тени рекламного щита. В центре его стал виден темный квадрат. Над ухом Бонда прошелестел хриплый шепот: «Вот он, вылезает». |
