Изменить размер шрифта - +
Мы знаем, что в понедельник они прибыли к вам из Центра. Как они оказались в поезде, Татьяна? –

голос его был мягким, а нервы напряжены до предела.
Девушка посмотрела на Бонда глазами, полными слез. Были ли это слезы ребенка, которого застали за шалостью? Но тогда почему в ее лице нет

раскаяния, а только испуг?
Татьяна робко протянула к нему руку и тут же отдернула ее.
– Теперь, когда шифровальная машина в твоих руках, ты не высадишь меня из поезда?
– Разумеется, нет, – нетерпеливо ответил Бонд. – Не говори глупости. Но мы должны знать, что делают здесь эти люди. Ты можешь объяснить мне,

почему они едут этим же поездом? – Бонд пристально смотрел ей в лицо: у него не было сомнения – она что то скрывает. Но что?
Татьяна вытерла слезы и положила ладонь на его колено.
– Джеймс, – сказала девушка, заглядывая ему в глаза. – Я не знаю, как оказались на этом поезде люди Центра. Мне сказали, что сегодня они

уезжают. Уезжают в Германию. Я решила, что они летят самолетом. Это все, что я могу сейчас сказать тебе. До тех пор, пока мы не приедем в

Англию, пока мы не окажемся за пределами досягаемости людей из моей организации, ты не должен ни о чем расспрашивать меня. Я выполнила данное

мной обещание. Села в поезд и принесла с собой шифровальный аппарат. Доверяй мне. Не беспокойся о нашей безопасности. Я уверена, что эти люди не

имеют к нам никакого отношения. Совершенно уверена. Верь мне («Верю ли я сама себе?» – подумала Татьяна. Рассказала ли ей полковник Клебб всю

правду о порученном задании? Но ведь и ей, Татьяне, нужно верить – верить в приказы, которые она выполняет. Наверное, эти люди просто следят за

тем, чтобы они с Бондом не сошли где нибудь с поезда. Потом, когда они приедут в Лондон и Джеймс спрячет ее, вот тогда она расскажет ему всю

правду. Сейчас нужно выполнять приказ, а потом, когда опасность исчезнет, она ничего не скроет от него. Если же она предаст ИХ сейчас, это

раскроется... А ОНИ безжалостны с предателями. Пока она играет порученную ей роль, все будет в порядке. Она должна сделать все; чтобы Бонд

поверил ее словам.)
Бонд встал и пожал плечами.
– Я не знаю, что и думать, Татьяна. Ты что то скрываешь от меня, но мне кажется, что ты считаешь это неважным. Ты уверена, что мы в

безопасности? Не исключено, что эти люди оказались в нашем поезде по чистой случайности. Мне нужно посоветоваться с Керимом. Не беспокойся, мы

будем охранять тебя. Но теперь всем нам придется быть настороже.
Бонд оглянулся по сторонам. Он подергал ручку двери, ведущей в соседнее купе. Она была заперта, но Бонд решил загнать под нее клин – после того,

как уйдет проводник. То же самое придется сделать с дверью, которая выходит в коридор. Теперь ему вряд ли удастся спать ночью. «Хорошенький у

нас медовый месяц в домике на колесах» – Бонд мрачно усмехнулся и вызвал звонком проводника. Татьяна не сводила с него обеспокоенного взгляда.
– Не беспокойся, Таня, и, когда проводник уйдет, ложись спать. Только не открывай дверь, пока не убедишься, что это я. Мне не придется спать

этой ночью. Может быть, завтра положение изменится. Мы с Керимом что нибудь придумаем. У него светлая голова, и на него можно положиться.
В дверь постучал проводник. Бонд впустил его и вышел в коридор. Керим безучастно смотрел в окно. Поезд уже набрал скорость и теперь мчался

сквозь ночную тьму, разрывая ее пронзительным печальным гудком. Лицо Керима было непривычно угрюмым.
Бонд пересказал ему свой разговор с Татьяной. Труднее всего было объяснить, почему он поверил девушке: на все попытки Бонда оправдать Татьяну

Керим отвечал иронической улыбкой.
Быстрый переход