|
Или газовая магистраль, проходящая рядом, вот вот взорвется. Или гремит гроза, и молния вот вот ударит в игроков. А может быть, здание рухнет и погребет под собой всех, кто находится в нем. И что тогда произойдет с белым шаром, который должен был неизбежно попасть в красный, и с красным, готовым упасть в соседнюю лузу? По законам бильярдного стола белый шар должен бить по цели. Однако эти законы не есть единственные законы, и законы, управляющие движением поезда, в котором мы находимся, не являются единственными законами в нашей игре. – А, да тебе все это уже давно известно! – сказал Керим, махнув рукой, будто извиняясь за пустое словоизлияние. – И у меня пересохло в горле от этого банального разговора. Так что поторопи свою девушку и пойдем ужинать. Единственно, о чем я прошу тебя, – остерегайся неожиданностей. – Он поднял руку и перекрестился над пиджаком. – Обрати внимание, что я крещу не свое сердце – это было бы слишком серьезно. Я перекрестил свой живот, а для меня это достаточно важная клятва. Нас с тобой, Джеймс, ждут неприятные сюрпризы – помнишь, цыган предсказал их нам. И я с ним согласен: мы играем с тобой на бильярдном столе и упускаем из виду, что может произойти за пределами игорного зала. Мой нос, – он постучал по нему указательным пальцем, – предупреждает меня об этом. В это же мгновение у Керима забурчало в животе. – Видишь, – сказал он, – пора ужинать. ...Они закончили ужин, когда экспресс подъехал к перрону современной до безобразия станции Салоники. Бонд достал из под стола тяжелую сумку со «Спектром». Они прошли вдоль коридоров поезда и попрощались на ночь. – Скоро вас разбудят, – предупредил Керим. – В час ночи мы будем на границе. Греки пропустят вас, не обращая внимания, но югославы любят будить всех, кто едет в спальных вагонах. Если они слишком будут вас раздражать, позови меня. Даже в этой стране я могу подействовать на них, назвав кое какие имена. Сейчас я еду во втором купе соседнего с вами вагона, завтра перемещусь в купе номер 12 и займу место нашего общего приятеля Гольдфарба. Пока мне удобно и в купе первого класса. Пыхтящий локомотив тащил длинный поезд вверх по долине Вардара. Бонд сидел у себя в купе и дремал. Как и в прошлую ночь, Татьяна спала, положив голову на его колени. Бонд не мог забыть слова Керима. Не отослать ли его обратно в Стамбул после того, как они приедут в Белград? Зачем тащить Керима через всю Европу, тем более, что тот явно не одобряет действий Бонда. Дарко считает, что влюбленный Бонд не в состоянии трезво оценить происходящее. И в этом, признавался себе Бонд, есть немалая доля правды. Несомненно, куда безопаснее сойти с поезда и добираться до Лондона другим путем. Но Бонд уже не мог заставить себя сбежать от опасности, не узнав, что приготовил для него противник. И так хотелось провести вместе с Татьяной оставшиеся им дни. Бонд выбросил сомнения из головы: все идет хорошо, не надо впадать в панику... Через десять минут после прибытия на греческую пограничную станцию Идомени раздался громкий стук в дверь. Он разбудил девушку. Бонд встал и приложил к двери ухо. – Кто это? – Это проводник, мсье. С вашим другом, Керим беем, случилось несчастье. – Подождите меня. – Бонд сунул «Беретту» в кобуру, надел пиджак и вышел в коридор. – Что случилось? Лицо проводника посерело от испуга. Он жестом показал Бонду: там, в следующем вагоне... Дверь второго купе была открыта, и возле нее стояла группа греческих полицейских и таможенников. |
