— А ну-ка, дай посмотреть, — отозвался пожилой унтер-офицер с нашивкой «Вестфальский гренадер» на рукаве и «мороженым мясом» на груди рядом с Железным крестом второго класса.

Ветеран подбросил на ладони пулю, внимательно осмотрел рубчатый поясок и слегка деформированное рыльце и тоном эксперта произнес:

— Да, француз, ты прав, это наше дерьмо. Вот оно и вернулось к нам. — Последнюю фразу ветеран произнес уже другим тоном, так что в вагоне некоторое время стояла тишина. Только колеса постукивали на стыках рельсов.

Обстрелом их состава в лесу под Борисовом дорожные неприятности на пути к фронту не закончились. Недалеко от Орши вагоны вдруг встряхнуло с такой силой, что на этот раз попадали на пол даже сидевшие внизу.

— Что за черт! Все живы?

— Раненых нет?

— Нет!

— Иваны совсем обнаглели!

— Они теперь не дадут нам покоя, пока мы не уберемся с их полей!

— Кто это сказал? Повторите!

— Какая разница, кто сказал. Количество русских танков от этого не уменьшится. — Это сказал ветеран с нашивкой «Вестфальский гренадер». — А ну-ка, живо поднимайте свои откормленные задницы, взять винтовки и марш из вагона!

Вестфалец посмотрел на Балька, нюхавшего затоптанный пол рядом с его ботинками и подал ему винтовку, оставшуюся после того, как под Борисовом с верхней полки сняли коренастого крепыша баварца с пробитым затылком.

— За мной, парень! И советую тебе там, в лесу, держать ухо востро!

— Вот мы и в России.

— Будь она трижды проклята!

— У иванов так думать о нас причин еще больше.

— Да, это так.

— И какого черта мы сюда сунулись? У нас с иванами был договор о ненападении!

— Приятель! Ты как с луны свалился! Освободительный поход! Против большевиков!

— Так они тут все большевики. Большевики и «гориллы».

— А заодно мы освобождаем их и от всего остального. От жилья, от имущества, от урожая. Иногда — от жизни.

— Прекратить треп!

Вестфалец как в воду глядел. Гауптман, командовавший составом, размахивал протезом левой руки и отбирал группу для прочесывания леса на участке до ближайшего перегона.

— Давайте ваших людей! — скомандовал гауптман унтер-офицеру. — Стройте их вон там. Я сейчас отдал распоряжение ремонтникам и займусь вами. Действуйте, унтер-офицер! Разрешаю брать с собой всех, у кого есть оружие, кроме находящихся в оцеплении.

— Как нам действовать, герр гауптман? — поднял руку вестфалец, который с этой минуты становился полновластным командиром их группы. — Прошу поставить нам задачу.

— Задача очень простая. Двигаться цепью параллельно железнодорожному пути. Прочесывать лес на глубину ста метров. Действовать по обстоятельствам. Помните, мы уже на фронте.

— Разве фронт уже отступил сюда? — спросил кто-то из шеренги. Ему никто не ответил. Даже гауптман сделал вид, что не слышал возгласа солдата.

Через несколько минут они развернулись в цепь и двинулись по обеим сторонам железнодорожного пути в сторону Орши.

— Мы куда двигаемся? На восток?

— Да, на восток.

— О, мы снова наступаем! Завтра об этом сообщат по радио в «Час нации».

— Заткнись!

В голосе говорившего чувствовалась ирония. Кажется, это был тот же самый, который в Минске рассуждал по поводу секретного оружия Гитлера.

Бальк шел рядом с вестфальцем. По другую сторону, соблюдая дистанцию десять шагов, осторожно крался среди деревьев силезец Франц.