О, пардон, пардон! «Биг бум» устроили не мы, конечно. Что за самооговор, что за чушь я несу? Заводской цех взорвали патриоты из клана «За Чистый Город», во всяком случае, ответственность на себя взяли они, проинформировав общественность, что в Зону была послана диверсионная группа, возглавляемая их магистром лично. О целях акции обещали сообщить позже (что и понятно, магистр-то пропал). Героическая группа пока не вернулась, все ждут и надеются.

Повсюду бродили группы парней в камуфляже – не армейцы, а так, шпана из доморощенных «кланов». Вроде наших «отмычек» в Зоне. Лица у большинства были закрыты либо балаклавами, либо масками из сувенирных лавок, а на рукаве у каждого красовался шеврон. У одних на шевроне был дубовый лист и надпись «Новый Ирод», другие предпочитали горящий крест и надпись «За Чистый Город». Все были вооружены – битами, арматурой, ломиками. У многих на поясах висели кобуры с пистолетами, а за спиной – помповики. Штурмовики, студень им в глотку.

Многие частные дома были помечены специальными знаками. Там, где, по мнению кланов, обитал сталкер, краской из баллончика рисовали треугольник вершиной вниз – символ Зоны, возникший из-за ее треугольной формы. Либо на стене рядом с дверью, либо на самой двери. Если же в таком доме еще и дети были, то добавляли зубчатую линию, ограниченную сверху и снизу прямыми линиями, – типа зубастой пасти, мол, здесь живет звереныш.

По пути в Институт я своими глазами видел, как перед одним из таких домов разыгралась душераздирающая сцена. «Работала» группа из шести храбрецов. Трое в масках сволокли по ступенькам мужчину, который, видимо, посмел сопротивляться. Один тащил за волосы мальчика лет семи-восьми – в направлении автобуса. Мужчину принялись на газоне добивать. Из дома выскочила женщина с воплем: «Это не его дети, я ему наставила рога!», но герои только усмехнулись. Кто-то вмазал ей дубинкой – в лицо, – опрокинув ее обратно на крыльцо. Двое пошли осматривать пристройку, и оттуда выскочила девчонка лет двенадцати, помчалась за дом, надеясь уйти задами, а эти – за ней, радостно гукая, и вскоре с той стороны прилетел отчаянный визг, который не кончался и не кончался… Никто из прохожих не вмешивался, как, впрочем, и я сам. Полиция не ехала.

В Сети на городских форумах гуляли списки, которые там назывались «расстрельными». Причем каждый желающий мог их расширять, добавляя подозрительных соседей и вообще всех неблагонадежных. Я специально просмотрел на своем компе эти их ведомости – какие нашел. Из нашей семьи упомянут был только папа как бывший сталкер.

Продолжали пропадать дети сталкеров, причем, самое дикое, во многих случаях – вместе с родителями, целыми семьями…

Один раз меня остановили.

– Ты – Пэнов. У тебя папаша за «колючку» шляется, – сказал худосочный перец в балаклаве с нарисованным черепом, уперев кулак мне в солнечное сплетение. – А сам ты задрот-отличник, каких в природе не бывает.

Я мог бы свалить его щелчком в лоб, однако ответил вежливо:

– Во-первых, мой папаша – сыщик с лицензией. Во-вторых, он не папаша мне, а отчим, о чем вы все знаете. В-третьих, если ты не уберешь от меня свою руку, я ее оторву и вколочу тебе в рот вместе с этой туфтовой маской.

Интересно было бы посмотреть, как он там внутри побагровел, даже жаль, что ситуация разрядилась. Их было всего трое, я бы справился. Но второй, видимо, знал обо мне побольше остальных (голос его был мне знаком) – грубо отодвинул первого и сказал:

– Он правда живет с отчимом, не цепляйся.