— А как он спрятал краденое в своей каморке?

— Может быть, у него дома нашли.

— Перетаскивать краденое домой не менее глупо.

— На все воля Аллаха.

— Когда я встретил его утром, до раскрытия убийства, он выглядел таким спокойным, дружелюбным — как обычно.

— Он из тех убийц, которые потом еще и на похороны убитого придут.

Спокойнее. Следи, чтобы руки не дрожали от волнения. Телефонный звонок может все тебе прояснить. Старик продолжил разговор:

— Меня первого допрашивали.

— Вас?

— Конечно. Я ведь был последним, кто видел хозяина ночью, и первым, кто вошел к нему утром.

— Но кто бы мог подумать.

— Меня просто засыпали вопросами. Я собственноручно запер дверь, и окна были закрыты. Правда, одно окно было только прикрыто, а не на щеколде.

— Может, забыли.

— Супруга его подтвердила, что все окна заперты были.

— Значит, Али Сурейкус взломал окно?

— Это невозможно. Шум разбудил бы постояльцев, не говоря уж о покойном.

— Может быть, Али постучался, и хозяин сам открыл дверь.

— Зачем же тогда открывать окно? Кроме того, следствие установило, что хозяин был убит в постели.

Проницательный взгляд Сави и наступившая тишина, словно в могиле.

— Возможно, Али удалось спрятаться внутри, — предположил Сабир.

— Это исключено. Я запирал дверь после того, как он покинул квартиру.

— Может, он… Обрывок фразы замер, придавленный страхом. Чуть было не сболтнул, что, мол, Али только сделал вид, что запирает окно. А ведь он ни от кого не мог узнать, что именно Али запирал окна.

— Что «может, он»? — переспросил старик.

— Может, открыл дверь другим ключом.

— Возможно. Но зачем окно открывать?

— Вероятно, его забыли запереть.

— Бог его знает.

— Да, для вас это большая беда. Вы славный, хороший человек.

— Сам удивляюсь, почему они меня оставили в покое. Но они свое дело знают.

— А газеты что–то замолчали вдруг. В сегодняшнем выпуске ни слова о преступлении.

— Да будет Аллах милостив к тебе, дядюшка Халиль. Шестьдесят лет я знал его.

— А ему сколько лет было?

— Да уж за восемьдесят.

— Когда же он женился?

— Десять лет тому назад.

— Странный брак, не правда ли?

— Первый раз он женился, когда был молодым. У него и дети появились. А потом вся семья умерла, и он долго оставался вдовцом. Но на все воля Аллаха, он испытывал к Кериме прежде всего отцовские чувства.

— Это вполне понятно.

— Хозяин был человеком серьезным и деловым. А по отношению ко мне проявил себя благодетелем — помог мне вырастить детей, упокой Аллах его душу.

— А как он женился на ней?

— Поехал по делам в Александрию…

— Так она из Александрии? — перебил Сабир.

— Нет. Во время таких поездок он по пути останавливался на несколько дней у своего друга, живущего в Танте. Она была тогда замужем…

— Замужем?

— За сыном своей тетки. Парень оказался подонком, вымогателем. Хозяин познакомился с ними в доме друга… Ох, что–то я слишком язык распустил.

— Как же он женился на ней?

— Сразу же, как она развелась.

— И она пошла за человека, которому больше семидесяти лет!

— А почему бы и нет? Он обеспечил ей достоинство и благополучие.

— И покой, — добавил Сабир, вспомнив последние слова матери. — Но вымогатель не откажется от красивой жены. Почему же он пошел на расторжение брака?

— Всему своя цена.