Яша! Иди ко мне! — увидел знакомую.

Давай к нам! — приметил бывшую шмару.

Никому не отдам! Мой он! — вцепилась в руку баруха, с какой переспал после ходки. А под утро, разглядев, с кем разделил постель, чуть с балкона не выскочил от стыда. Перебрал, иначе ни за что не завалился бы в постель к престарелой бабе.

Осчастливил бабку! — смеялись кенты долго.

Нет-нет! Уйди от меня! — отталкивает Яшка бабу и видит, как к нему идет она…

Единственная, самая лучшая на свете! Наташка! Ее он не сумел добиться ни мольбами, ни уговорами, ни подарками. Сначала он вздумал овладеть ею, потом стал ухаживать всерьез. Хотел из-за нее уйти в откол, но Наташка бесследно исчезла. Он искал ее повсюду и лишь через десять лет уже в ходке самый верный кент перед смертью раскололся, что убил Наташку, чтоб спасти Якова от разборки «малины».

В море я ее утопил. Расписал «пером» всю как есть, чтобы не опознал никто. Не суди, кент строго! Ни одна не стоит того, чтоб за нее платился жизнью ты! Она уже наверное доперла, что стала тогда и радостью, и твоим горем! Ей ты нужен был на миг, а мне — навсегда…

Яшка смотрит на обнаженное тело девушки. Она быстро прыгнула в набежавшую волну, и сине-зеленая вода мигом стала кровавой.

Яша! Милый! Помоги! — вынырнула Наташка.

Ужас сковал человека. Где стройное тело, прекрасное лицо? Она вся изрезана ножом, исполосована на ленты.

Яша! Родной! Вытащи меня!

Человек, леденея от страха, пытается убежать, но кровавая волна захлестывает ноги. Они уже по колено в ее крови.

Господи! Не виноват! Не убивал! — пытается уйти.

Но все бабы, лежавшие на пляже, подскочили, вцепились в него:

Не уйдешь! Зачем, вскружив голову, не защитил ее от смерти?

Нет тебе прощенья, кобель! — схватила баруха за горло.

Он силится оттолкнуть. Наташка хочет помочь ему, ее не пускают. Она кричит:

Беги, Яшка! — он открывает глаза весь в холодном поту, руки, ноги дрожат.

Дядь Яш, линяй! Менты возникли! Шмонают кого-то! В городе какого-то фраера грохнули! Шустри! — слышит Яков голос Толика-Пузыря.

Вместе с ним он влетает в подвал, там потайной выход, который ведет далеко к реке, где в глухих зарослях ивняка есть совсем маленькая, неизвестная никому землянка. Да и землянка ли она? Без окон и двери, единственный вход — через пол. Конечно, можно выйти к реке, но сколько петлять придется?

Яшка с Толиком были уже далеко, когда в землянку ввалилась милиция. Увидев, что она пуста, заматерились, вернулись к бомжам:

А этот хмырь где? — указали на землянку Яшки.

Откудова знаем? Друг другу не докладаемся. Тут всяк своей волей живет! — ответил Кузьмич.

Поурежем вам волюшку!

А кому мы на хрен сдались?

Сами по себе — так и никому! Но кто убивает горожан?

Мы при чем? Средь своих ищите! — не выдержал Муха и тут же получил в зубы.

Чего? Наших дрючить? — вскочили бомжи на ноги, похватали колья и арматуру, кинулись на милицию.

Сами мокрите, а тут козлов ищите? Не обломится подставить. Своих высвечивайте, кто загробил?

Средь вас всякий второй — киллер!

Истерзали гады! Даже на свалке нет от вас покоя. Как кого убьете, наших заметаете! Пшли вон, лягавые псы!

Через несколько минут на свалке снова стало тихо. Милиция уехала. Бомжи успокоились.

А на сером обомшелом валуне на берегу реки сидели двое. Разговаривали так тихо, что даже птицы удивлялись способности людей так глубоко прятать голоса

Ну, как там ваши дышат? Все нормально? — спросил Яков Толика.

Без шороха обходится.